Свинпет - [24]

А человек пристально смотрел на лица за лобовым стеклом и не двигался.

— Чего он хочет? — шепотом выдавила Катюха.

— С придурью, как и все в этом городе, — хрипловато процедил Раппопет и широко неестественно зевнул, показывая, что ничем не обеспокоен, однако просто врал, неизвестность по-прежнему вызывала в нем ощущение подкожной тревоги. — Кто их знает, чего они все хотят. Спрашивать бесполезно.

Но спрашивать не понадобилось, потому что человек чуть подвинулся, поднял правую руку, она наполовину оголилась, вылезая мускулистыми связками из широкого рукава просторной накидки, наклонился еще сильнее вперед и громко, четким моложавым голосом, никак не вязавшимся с обросшим лицом и внешним видом, произнес:

— Вы все обязаны петуху, но нет обязанных больше.

В машине переглянулись: что бы это значило, поперек шеи уже были городские загадки. Чем, собственно, они обязаны петуху? Впрочем, не стоит серьезно воспринимать придурка. Раппопет наполнил грудь воздухом и слегка приспустил боковое стекло, осторожно поглядывая на собак:

— Петух ты драный, козел! — выкрикнул в образовавшуюся щель и, когда выдохнул все слова, как будто набрался новых сил. Вязкая духота салона вновь напомнила о себе, он заработал локтями, как бы раздвигая пространство для себя.

— Там, где нет неба, нет ничего, кроме всего, что есть, — сказал человек и правой рукой показал себе под ноги, широкий рукав накидки опустился, скрывая всю руку, и только растопыренные пальцы остались видны.

— Козел! — опять раздраженно выкрикнул Андрюха, жилы на шее у него вздулись и покраснели.

— Не давай воли переду, но покорись заду, — парировал человек, смотря исподлобья, прижатым к груди подбородком смял нечесаный пучок бороды.

— Козел! — в третий раз уже без особого азарта выпихнул Раппопет. Уже казалось, что такая бессмысленная перекличка может продолжаться бесконечно. Дурь, которую нес человек снаружи, Раппопет слышал в городе предостаточно, ничего нового не было, и от этого коробило, зачесалось под ребрами. Машинально поскреб ногтями через ткань рубашки.

— Морда свиньи загадочна, разгадать ее — значит впитать истинный разум, — невозмутимо продолжил человек, на его заросшем лице невозможно было разглядеть выражения. Оторвал подбородок от груди и тыльной стороной правой ладони, которая полностью высунулась из широкого рукава, отбросил смятую бороду вперед.

— Я сказал, что ты козел! — более вяло, через паузу, монотонно послал в щель Раппопет. — Убирайся вон с дороги! — стал подумывать, что следует капотом оттеснить ненормального. Пожалуй, приятели сейчас не стали бы противоречить.

Катюха пыталась сосредоточиться. Двоякость положения заводила в тупик. С одной стороны, хотелось вырваться из собачьего плена, с другой стороны, ни она и никто из друзей не знали, куда ехать. Вернуться в город значило прийти к тому, отчего стремились убежать. Лугатик поерзал, идиотский диалог Раппопета с лохмачом снаружи напомнил ему магазин, почудилось, что сейчас откуда-нибудь выпрыгнет полицейский и заблажит во всю глотку: «Сюрприз, сюрприз!» Душу вымотали сюрпризы, до сих пор вот они на запястьях. Лугатик скис и как-то смялся, точно оказался между молотом и наковальней. Малкина тоже не воодушевил диалог о козле, опасности от незнакомца как бы не было, все казалось примитивно просто. И все же по-прежнему из-за спины Раппопета вытягивал шею, всматривался в бородатое лицо за лобовым стеклом и ждал. Чего ждал, объяснить не мог, но ждал.

Тот в это время уверенно распрямился, отвел плечи назад, погладил острую морду пса с гладкой шерстью — пес в ответ лизнул руку, забравшись носом в широкий рукав накидки, — и вдруг внятно парировал:

— Сам ты козел!

У Раппопета аж дух захватило, челюсть отвисла. Он выпучил глаза и фистулой просипел:

— Так ты понимаешь меня, скотина? — подпрыгнул на сидении так, что оно железно заскрипело, содрогнулось и звякнуло в полозьях. — Вы слыхали? Нет, вы посмотрите на это обросшее мурло! — глянул ошалелыми глазами на приятелей. — Бомж с помойки! Козлиная харя! Я думал, она по-нашему ни бельмеса, а она все соображает. Она же прекрасно понимает меня! Она еще нас держит за идиотов! — И человеку снаружи, приспустив стекло ниже, высунув в щель часть лица: — Ах ты, козел, что же ты нам лапшу на уши вешаешь? Да я тебе за это все рога пообломаю!

— Два козла всегда поймут друг друга, ты б поостерегся за свои рога, — человек прятал в усах усмешку и почесывал пальцами между ушами у собаки.

— Нет, вы слышите, что это чучело огородное лопочет? Оно еще пузыри пускает в ответ, — Раппопет возмущенно закрутил головой по салону, сидение под ним с новой силой заверещало. Опять высунулся наружу: — Какого черта под юродивого косишь? Ты кто такой?

Грудь человека до живота была нараспашку. Наполовину прикрыта бородой. Ниже бороды виднелась загорелая кожа. Сведя к переносице выгоревшие на солнце брови с вызывающей невозмутимостью, как бы показывал, что здесь он хозяин положения. Назвался:

— Петька Бурих! — твердо расставил ноги, смотрел уверенно, чуть исподлобья.

— Что ты здесь делаешь, Петька Бурих? Откуда взялся? — через щель выкрикнул Раппопет. — Ты как, нормальный или тоже из этих, с червями в голове? — Раппопет покрутил пальцем у виска. — Нес какую-то околесицу.