Свидетели - [36]

— Акушерка настаивает на своих показаниях.

— Ей нельзя отступать. Убежден, что она в самом деле видела спускавшегося по лестнице мужчину. Может быть, даже приняла его за Ламбера, но уверена в этом не была: если человек направляется на Верхнюю улицу, мало вероятно, что он дойдет до газового фонаря и лишь потом пересечет мостовую под прямым углом. А если только что убил жену и отнес ее тело на рельсы — подавно. Когда эта Берне узнала, что ее племянничек — один из любовников Мариетты и рискует быть замешан, она пообещала сестре помочь ему выпутаться.

Очередь Жозефа Папа давать показания еще не подошла: до него предстояло выслушать Элен Ардуэн и Желино. Находится ли в зале г-жа Пап? Вполне возможно, но Ломон ее не знает, а у нее есть причины скромно сидеть где-нибудь в углу потемнее.

Незадолго до возобновления заседания комиссар Беле спросил у председателя, не может ли тот уделить ему минутку, и Ломон на ходу переговорил с ним в коридоре.

— Извините, что я не раскрыл их родство, господин председатель. Поверьте, я очень огорчен. Я находился в зале, когда полицейский передал письмо приставу. Я тотчас допросил его, и он описал мне женщину, вручившую ему конверт и попросившую немедленно передать его вам. Она средних лет, из простых.

— Вы ее разыскали?

— Насчет розыска я еще не распорядился: прежде хотел переговорить с вами.

Ломон понимал, что надо дать согласие, иначе могут решить, будто он хочет утаить часть правды или покрыть кого-то.

Приятно все-таки не чувствовать себя больше разбитым. В нем как бы началась реакция на вчерашнюю подавленность. Он был еще слаб, утомлен, но испытывал почти лихорадочную потребность в деятельности.

Элен Ардуэн, которую ввели первой после перерыва, было девятнадцать. Она служила продавщицей в магазине стандартных цен. Родители ее жили в деревне, отец был поденщик. В городе Элен снимала комнату вместе с подружкой-односельчанкой, работавшей у портнихи. Элен еще не утратила деревенскую свежесть, и ее круглое личико напоминало яблоко. У нее не было одного переднего зуба, и это портило ее улыбку, которая тем не менее была еще прелестна в своей наивности.

— Повернитесь к господам присяжным и расскажите им…

Она тщетно соображала, с чего начать, и нетрудно было предвидеть, что вот-вот она расплачется от досады или смущения.

— Где вы встретились с обвиняемым?

— В первый раз?

— Да.

— На ярмарке, мы там гуляли с подружкой.

— Когда это было?

— Почти в такое же время, как сейчас, — в ноябре прошлого года. Ярмарки всегда бывают в ноябре.

— Вы стали его любовницей в тот же вечер?

Она покраснела, промолчала и лишь слегка кивнула головой.

— На следствии вы показали, что отправились с ним в гостиницу на Рыночную улицу и он настаивал, чтобы ваша подружка сопровождала вас.

— Она отказалась. Ухажер у нее строгий.

— Потом вы часто виделись с подсудимым?

— Время от времени он ждал меня у магазина.

— Что вы называете «время от времени»?

— Иногда раз в неделю, иногда два.

— Вы говорили, что он был влюблен в вас?

— Он об этом речь не заводил.

— Он водил вас в номера?

— Да.

— Всякий раз?

— Кроме одного вечера, когда подружка ушла в кино и я привела его к себе.

— Вы знали, что он женат?

— Он мне сказал. Да я и сама увидела по обручальному кольцу.

— Подсудимый рассказывал вам о своей жене?

— Иногда.

— Что же он говорил о ней?

— Что она потаскуха.

— Он никогда не говорил, что собирается ее бросить?

— Нет.

— Но сказал, что хочет жениться на вас?

— Не совсем так.

— А как он выразился?

— Однажды вечером мы лежали в постели и…

Она запнулась, смутившись под устремленными на нее взглядами, опустила конец фразы, о смысле которого все легко догадались и продолжала:

— Он сказал: «Вот была бы ты моей женушкой, я бы тебе враз ребенка состряпал». Я спросила его — почему. А он ответил: «Да такой, как ты, сам бог велел иметь детей». Вид у него был какой-то чудной. Потом он еще добавил: «Но когда-нибудь я тебе все равно его сделаю».

Она полуобернулась к Ламберу и посмотрела на него так, словно просила прощения.

— Это был единственный раз, когда он намекнул на женитьбу?

— Единственный.

— А о разводе он не заговаривал?

— Никогда.

— Ни о том, чтобы как-нибудь избавиться от жены?

— Ой, что вы!

— Создалось ли у вас впечатление, что обвиняемый женился бы на вас, будь он свободен?

— Я только думала, что если бы он был холостой, может, мне бы и повезло. Но такая удача мне не светит.

Ломон уже собирался отпустить свидетельницу, но на этот раз вмешался Армемье.

— Не угодно ли суду спросить свидетельницу, когда состоялся этот разговор?

— Вы поняли вопрос? Когда произошло то, о чем вы нам рассказали?

— В последний раз как я его видела. Я хочу сказать, в последний раз перед тем, как встретилась с ним у господина следователя.

— Значит, незадолго до смерти Мариетты Ламбер?

— Примерно дня за четыре, в начале недели, во вторник или среду — сейчас уже не припомню.

Прокурор знаком показал, что удовлетворен, и прежде чем направиться к выходу, Элен бросила последний взгляд на Ламбера; он тоже проводил ее глазами. Ломон заметил, что взгляд мужчины выражал полное безразличие, без намека на нежность или волнение и сразу же устремился к Люсьене Жирар. Кажется, Ламбер даже чуть заметно пожал плечами.