Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов - [27]

Было еще много других вещей, которые он видел и делал, но сейчас он не мог всего описать: «Это ужасно и душераздирающе». Человек, который говорит о себе, что видел столько страданий, сколько не видел ни один современник этого кровавого века, начал опасаться за свою человеческую способность к восприятию. Он боялся, что жуткие картины, засевшие в его памяти, могут притупить его чувства и навредить его внутреннему миру. «Я даже на мгновение не хочу задумываться о том, что один только вид всех этих вещей творит со мной. Как я смогу когда-либо снова стать настолько изнеженным, чтобы ухаживать за поцарапанным пальцем, или заботиться о других мелочах, которые отныне будут казаться настолько несущественными?» – он мог бы говорить бесконечно, «но всегда об одном и том же». Уже рано утром он отправился в следующий филиал Маутхаузена. Это был Эбензее.

Одиннадцать дней спустя, в середине мая, Бен приехал в Эрланген и написал Гертруде о расследованиях, проведенных в Эбензее. Филиал Маутхаузена был во многих смыслах беспрецедентным и одним из «самых запоминающихся» мест, в которых он побывал. Обычных орудий пыток здесь в основном не было, тем не менее сам лагерь представлял собой ужасное место. Большинство заключенных умерло от голода. Их принуждали работать на каменоломне, «и пищевой рацион был таким, что люди в течение шести месяцев умирали».

Когда американская армия освободила лагерь, в нем немедленно установили полевой госпиталь. Бен проходил через палаты и видел пациентов. «Смерть была повсюду. Но многие были еще живы, и американцы пытались спасти хотя бы то, что осталось от этих жизней», – писал он. Перед одной из казарм стояли ведра с водой, в которых заключенные мыли больных. «Это было невообразимое зрелище». Жалкие тельца, состоящие лишь из кожи и костей, несли в ванну «как младенцев», едва ли кто-то из них весил более 80 фунтов (чуть более 36 килограммов). Их ставили прямо в ведра и поливали водой. «Словно безжизненные марионетки, эти некогда человеческие существа валились на тех, кто их купал. Их головы запрокидывались назад, а руки вяло свисали. И все же эти скелеты, еле стоявшие на тонких как спички ногах, были живыми существами – людьми, которые в другой жизни могли быть знаменитыми и влиятельными. Теперь они были беспомощными куклами, похожими на животных, которым не давали умереть».

Тот, кто не видел этого своими глазами, не может в полной мере представить себе эту сцену. «Все это кажется диким кошмарным сном», – жазал Ференц.

Процессы Дахау

Завершив выездные следственные действия на огромной территории Маутхаузен – Гузен, Бен вернулся в Баварию. В Мюнхене он посетил «знаменитую пивную» Гитлера. Должно быть, раньше это было чудесное место, подумал он. Теперь большая его часть лежала в развалинах, но «джи-ай» все равно каждый день могли там выпить. Из Мюнхена он поехал в Эрланген в Средней Франконии; там армия США захватила расположение немецкого гарнизона. Американцы назвали его «Казармы Ферриса», в честь американского героя войны, погибшего в Тунисе в 1943 году. В группе по расследованию военных преступлений Бен как руководитель аппарата писал отчеты о расследованиях, которые впоследствии легли в основу различных судебных процессов, проводимых американской системой военной юстиции. Помимо Нюрнберга основным местом судебных процессов был Дахау, где находился классический пример немецкого «лагерного порядка».

В ходе основного судебного разбирательства в Маутхаузене в период с конца марта до середины мая 1946 года 61 подсудимый был признан виновным: 58 из них приговорили к повешению; позже 9 из них смертные приговоры заменили пожизненным заключением. В ходе разбирательства был дан ответ на вопрос, поставленный Беном: должны ли «тюремные функционеры», или капо, предстать перед правосудием. Троим капо были предъявлены обвинения в суде над надзирателями в Маутхаузене. Всех приговорили к смертной казни, приговор привели в исполнение. Помимо основного судебного разбирательства, было проведено множество параллельных процессов с участием 238 обвиняемых. Обвиняемыми на одном из судов были четверо испанских капо. Состоялось также несколько судебных разбирательств, касающихся концентрационных лагерей Флоссенбюрг и Бухенвальд. В каждом случае обвинение основывалось на результатах расследований, которые Бен и другие следователи собрали в рамках «Программы по военным преступлениям».

Расследования Бена по линчеванию летчиков авиации союзников привело к так называемым процессам об авиаторах. В одном только Дахау состоялось 200 судов. Самым значительным был процесс против обергруппенфюрера Юргена Штропа и других соучастников, продолжавшийся до марта 1947 года. Речь шла о различных убийствах пилотов, которые Бен также расследовал в Гессене. Как генерал-лейтенант войск СС и полиции на территории «Рейн – Вестмарк» убежденный нацист был привлечен к ответственности за план по совершению общеуголовных преступлений («Общий умысел»). От нацистских властей поступали официально зарегистрированные недвусмысленные указания, что армия и полиция не должны препятствовать самосуду, а виновные должны оставаться безнаказанными. При этом убийства летчиков нарушали как международное, так и немецкое право. Обращение с авиационными экипажами на территории противника регулировалось Гаагской конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны (1907 года) и Женевской Конвенцией об обращении с военнопленными (1929 года), обе из которых были признаны Германским рейхом. Штроп и двенадцать других подсудимых были приговорены к смертной казни в Дахау, другие получили тюремное заключение на срок от трех до пятнадцати лет. Некоторые приговоры, в том числе два смертных приговора, были впоследствии смягчены.