Свидетель - [83]

* * *

Стражник в красном дхоти вытянул Матхураву в центр огромной залы, арочный свод которой подпирали резные колонны, покрытые позолотой и лаком. Прадештар встал предусмотрительно рядом, уткнув древко копья в пол.

На полукруглом пьедестале, на фоне сине-голубых мозаичных стен высилось гигантское золотое Колесо Дхармы с восемью спицами. Трон царя Ашоки пустовал — будучи в отъезде по государственным делам, правитель поручил вершить суд трем уважаемым брахманам. Бритые головы судей с тремя белыми полосами и алым бинди на лбу как по команде повернулись к обвиняемому. Мелькнули хвосты седых кос, спускающихся с затылков.

Опомнившись, Матхурава почтительно склонился перед жрецами в белых одеждах. На груди брахманов сверкали золотые пластины на многочисленных нитях, унизанных священными семенами рудракши, в ушах — серьги. Ювелир готов был поклясться, что золотые украшения с сапфирами у самого молодого из судей делал он сам. Поможет ли это в слушании? Судя по тому, что его, известного на всю столицу мастера, держали почти месяц в темнице, вряд ли.

Наконец-то чистый после ритуального омовения, положенного перед судом, Матхурава чувствовал легкость в теле, несмотря на кандалы. Расправив плечи, он решил, что будет отстаивать себя до последнего, и оглядел почетных жителей Паталипутры, восседающих вдоль центральной дорожки на расписных синих креслах. Сразу же узнал советника, покупавшего у него рубины.

В надежде увидеть Сону, ювелир бросил взгляд в толпу. Люди, пришедшие на слушание, разделились соответственно варнам: брамины гордо стояли ближе к трибуналу, кшатрии в красных и голубых одеяниях по центру, затем вайшьи, среди которых Махурава с волнением увидел множество знакомых купцов, ремесленников, родственников и младших братьев. Ближе к выходу пестрой, смуглой толпой теснились шудры. Ни матери, ни Соны нигде не было видно. Ювелир набрал в грудь воздуха, моля богов о помощи.

Другой прадештар вывел на центр полусогнутого темнокожего шудру с перевязанным животом. И встал рядом.

Старший из брахманов встал и поклонился присутствующим, а затем торжественно объявил:

— Да пребудет с нами милость богов! Да помогут они рассудить справедливо и ничем не нарушить священные законы Ману! Ом!

— Ом! — вторили ему сотни голосов.

— Крестьянин Прабхакар, сын Ананда, обвиняет ювелира Матхураву, сына Капура, в похищении невесты, за которую уже была уплачена дакшина отцу девицы и общине, и в насилии над ней, — объявил тот же жрец и кивнул шудре: — Говори.

Матхурава шагнул вперед, зазвенев цепями. Его глаза засверкали гневом:

— О, почтенный Махаматра[27], возражаю! Я хорошо знаю законы Ману, и согласно дхармашастрам, низший по варне не может обвинять высшего! Я — вайшья, а он — шудра, справедливый суд невозможен!

Брахман помоложе и постройней сделал негодующий жест рукой.

— Какое право имеешь ты, Матхурава, говорить о варнах, если забыл о них, взяв в жены неприкасаемую?!

Толпа ахнула.

— Будь она хотя бы шудрянкой, ты получил бы порицание и отягчил свою карму, но вступив в брак с неприкасаемой, ты нарушил основной закон дхармы, — чеканил брахман. — Потому ты больше не можешь называться вайшьей и дваждырожденным. И прав у тебя теперь не больше, чем у собаки! Сорвите с него шнурок!

Стражник достал кинжал, и тут из толпы к нему бросилась старуха Шри Дэви:

— Стойте! Стойте! — Она упала в ноги прадештару и обняла их. Тот замер, ошеломленный. Не вставая, она со слезами на глазах заговорила: — Прошу прощения у почтенного суда, я не имею права вмешиваться, но заклинаю, позвольте разъяснить!

— Говори, старуха, — произнес старший жрец.

— Брак между моим сыном, Матхуравой, и неприкасаемой не действителен, его нельзя брать в расчет!

— Отчего же?

— Когда дакшина уже уплачена и принята, брачная сделка считается законной, даже если ритуал соединения браком не проведен, ведь так заповедовал великий Ману? — получив кивки от судей в знак согласия, Шри Дэви продолжила: — Ни одна женщина не имеет права дважды вступать в брак! Это ее нужно покарать за измену, а не моего сына!

— Молчи, старуха! Еще будешь указывать нам! — фыркнул худой пучеглазый брахман. — Стражники, уведите ее с места суда!

Прадештары подхватили под руки пожилую женщину и понесли к выходу, а судьи зашептались между собой. Наконец, старший обратился к крестьянину Прабхакару:

— Мы выслушаем тебя, шудра, а затем примем решение.

Держась за живот, обвинитель ткнул пальцем в Матхураву.

— Этот человек проезжал через нашу деревню несколько месяцев назад. Его видели мои односельчане… — он принялся рассказывать.

А перед глазами Матхуравы летели воспоминания: грязные женщины, лачуги, старики, крестьянин с красным от бетеля ртом, у которого он спросил дорогу, источник и момент, когда он впервые увидел Сону. Надо было отдать ему должное, шудра опросил каждого, кто хоть краем глаза видел заезжего путника.

Из толпы вышел бетельщик-свидетель, а еще старый, высохший до костей брамин — он, оказывается, сидел под баньяном, собираясь медитировать, и заметил, как молодой путник на гнедом жеребце скакал в сторону источника, к лесу, куда незадолго до этого пошла дочь кожевенника Сона.