— Нет! Ты сочинила свою собственную историю. Ты поверила в то, во что сама захотела верить.
— Но ты мог сказать, насколько я ошибаюсь. Ты даже не сделал попытки исправить мою историю.
— Если бы тогда на площади я сказал тебе, что я принц, ты бы мне поверила? Ты пошла бы со мной на вечеринку?
— Конечно нет!
— Вот видишь?
— Нет! Ты мог бы мне об этом сказать в саду перед тем, как мы пошли на вечеринку.
— И тогда бы ты мне поверила?
Она заколебалась. Возможно, нет. Но все же…
— Послушай, мы с тобой провели ночь. Но ты же не можешь всерьез ожидать, что я выйду за тебя.
— Чего ты так боишься?
— Я не боюсь.
— Правда? А разве ты почти не сказала мне «да», когда думала, что я обычный человек?
— Ну, может быть…
— Тогда почему ты так изменила свое мнение?
— Ты должен был мне все рассказать.
— А ты меня предупредила, что ты девственница? До того как оказалась в моей спальне, уже согласившись заняться со мной любовью?
— Нет. В конце концов, это не меняет того, что ты принц.
Витторио не нужны были ее объяснения. Ему просто нужно было, чтобы она согласилась выйти за него замуж.
— Почему ты так злишься на меня? Ты же хотела, чтобы в ту ночь я занялся с тобой любовью.
— Да. Я этого хотела. С тобой. С Витторио. С мужчиной, которого встретила тем вечером. Не с принцем из какого-то непонятного княжества, о котором я едва слышала.
— Неужели это имеет значение? Я все тот же человек.
— Конечно, имеет! Ты наследник трона Андахштайна. Член королевской семьи. А я — девушка из крошечной деревушки в глуши.
— Сейчас все карты у тебя в руках.
— Не понимаю. Что бы я ни решила, ты останешься принцем.
— Но ты носишь под сердцем наследника.
Роза моргнула.
— Но что, если я… что, если я решу…
— От этого никуда не денешься, — сказал он. — Нельзя уйти с должности матери наследника трона.
Роза вздернула подбородок.
— А родится девочка? И конечно, особа женского пола не сможет стать наследницей престола в княжестве, живущем по столь древним законам? Трон ведь не отдадут случайной принцессе?
— Именно поэтому я отвезу тебя в клинику, где мы проясним этот вопрос. — Он посмотрел на часы. — Нам пора туда ехать.
— Я не сказала, что выйду за тебя, даже если это и мальчик.
— Но ты и не полностью отрицала такую возможность. Поехали.
— Но сейчас слишком рано для определения пола ребенка.
— Нет. Не рано.
Розе трудно было поверить, что анализ крови, который взяли за несколько секунд, сможет показать пол ребенка на такой ранней стадии беременности.
— Данный анализ еще не доступен широкой публике. Но клинические испытания показали, что он позволяет правильно определить пол ребенка в девяноста пяти процентах случаев, — сказал врач.
— А что, если мы попадем в пять процентов? Вдруг все-таки родится девочка?
— Я готов пойти на такой риск. А пока у тебя в животе мой сын, наследник трона Андахштайна. Ты можешь сказать мне «нет», ты можешь отказаться от этой свадьбы, если тебе так хочется. Но, поступая так, помни, что ты отнимаешь у этого ребенка то, что ему положено по праву.
Роза отвернулась. У нее голова шла кругом. Беременность. Внезапное появление Витторио. Известие о том, что он принц. Предложение руки и сердца.
Это было похоже на безостановочную бомбардировку с разных сторон. Времени на то, чтобы что-то осмыслить, не было. Невозможно было что-то обдумать.
Роза сглотнула.
— А если я соглашусь стать твоей женой?
— В таком случае наш сын будет расти и воспитываться, чтобы занять свое законное место в Андахштайне, со всеми сопутствующими этому положению правами, привилегиями и обязанностями.
Роза подумала о крохотной квартирке в полуподвале, которая совершенно непригодна для того, чтобы там растить ребенка. И о своем доме в Зекке, крошечной пыльной деревушке в Апулии, где их ребенок вырастет счастливым — уж об этом она позаботится, — но где он никогда не узнает ни богатства, ни роскоши. А еще она подумала об этом палаццо, которое станет частью его наследия и, без сомнения, далеко не единственной собственностью.
Будет ли справедливо лишать их сына всего этого только из-за того, что его отец забыл сообщить ей, что он принц?
— А что насчет любви?
— Мы оба будем любить нашего сына, — ответил Витторио.
Роза зажмурилась. Вот оно что. Она слишком многое увидела в его внезапном появлении, его внимании и заботе. Она придала излишнее значение романтической поездке в гондоле и тому, что он хотел снова увидеть ее, чтобы вернуть бабушкину сережку.
Он пришел вовсе не за ней — просто он решил вернуть сережку.
— Ты меня используешь, — сказала Роза.
— Нет.
— Да! Использовал раньше, используешь снова. Только теперь, потому что я жду ребенка от тебя.
— Все совсем не так.
— Неужели? Тогда как это назвать? Шантаж? Ты предлагаешь мир из чистого золота для моего ребенка, если я соглашусь выйти за тебя замуж?
— Подумай о ребенке. Для него так будет лучше всего.
Роза резко отвернулась. Ей не хотелось это слышать.
Но совсем не об этом она мечтала. Витторио пришел к ней, но совсем не так, как ей представлялось во сне.
Роза ничего не могла с собой поделать, она не могла не думать о том, любил ли он свою первую жену или нет. Она почувствовала укол ревности. А может быть, в королевских семьях все происходит именно так, даже и в двадцать первом веке: заключают холодные браки по расчету, без намека на любовь?
