Свидание с джентльменом - [33]

Был рад получить от тебя известие и узнать, что вы с Джонатаном счастливы. Желаю удачи в продаже и покупке домов. Держи меня в курсе дел.

Что касается Молли, ты, как всегда, права. Она замечательная женщина, и, к сожалению, я действительно вел себя не лучшим образом при встрече с ней. Уверяю тебя, что мои намерения были благородными — осмелюсь сказать, даже рыцарскими, — но боюсь, мои действия имели неприятные последствия.

Не стану вдаваться в подробности. У тебя нежная душа, и ты захочешь вмешаться и сгладить ситуацию, но я не думаю, что это мудрое решение.

Я знаю, что ты беспокоишься, но не нужно, прошу тебя. Мы с Молли по-прежнему общаемся. Мы не заклятые враги.

Думай о Джонатане. По меньшей мере, вы оба поступили верно.

С огромной любовью, Патрик.

Из дневника Патрика, 15 июня

Мне невыносима мысль о том, что Молли бледна и худеет из-за меня. Получив письмо от матери, я ни о чем ином и думать не могу. Я должен загладить вину перед Молли, но как?

Я думаю, мне просто необходимо позвонить ей. Самое худшее, что она может сделать, — повесить трубку.

Из дневника Молли, 15 июня

Корнуолл такой необычный!

Раньше я видела фотографии сельской Англии, поэтому мне не стоило удивляться. Но сейчас я считаю, что на фото видела лишь случайные обрывки причудливой красоты. Здесь повсюду старосветское, живописное очарование.

Я и представить не могла, что существует так много милых и симпатичных маленьких коттеджей. Добираясь из Лондона на поезде (я выехала из Паддингтона), я видела целые деревни с коттеджами, на окнах которых стояли ящики с цветами, плетистые розы росли над дверями. На некоторых коттеджах были высокие соломенные крыши и маленькие окошки с белыми рамами, выглядывающими из-за плетистых зарослей.

Я видела ярко-зеленый покров земли, зеленые поля, разделенные низкими каменными стенами, сложенными без раствора, и овец, которые действительно белые, а не пыльно-коричневые, как у нас в Австралии. И повсюду цветут полевые цветы — у дорог, в небольших лесных долинах, на грудах камней или в трещинах каменных стен.

Я так рада, что приехала в Корнуолл, хотя оказалась здесь одна и не на английском спортивном автомобиле с роскошным мужчиной за рулем. Сельская местность божественно хороша, и теперь я понимаю, как мне не хватало свежего воздуха, открытого пространства и простоты после вызывающего восторг делового Лондона. Вдали видны холмы и болота, тесные деревенские поселения на утесах, и здесь есть море! И даже пальмы.

Черт побери, я едва не заскучала по дому. Так мне захотелось вдохнуть соленый, острый аромат моря и увидеть беспорядочно растущие пальмы. Я немного всплакнула, подумав о романтическом уик-энде, который так и не состоялся. По правде говоря, я хочу, чтобы Патрик оказался сейчас со мной.

Только не подумайте, что я изменила свое мнение о Патрике. Это не так. Я по-прежнему ужасно-ужасно злюсь на него за то, что он притворялся Питером. Но несмотря ни на что, я уверена, что мне понравился бы наш романтический уик-энд в Корнуолле. Я вспоминала бы об этом до конца своих дней. Даже если бы я в будущем вышла замуж и у меня была бы своя семья, я вспоминала бы счастливый, беспечный и невероятно романтичный уик-энд, который был во времена моей молодости.

Вместо этого я одна сижу на кровати в гостинице и смотрю в окно на маленький парусник, плывущий по заливу, и изо всех сил стараюсь наслаждаться моментом. Красивый вид, мягкий дневной свет, запахи моря, знакомый крик чаек, — но я чувствую ужасное одиночество…

Признаюсь, я беспомощная паразитка. Потому что теперь я воображаю, как Патрик лежит на кровати рядом со мной. Я могу его видеть…

Он лежит на белой хлопчатобумажной простыне, его рубашка расстегнута, и я вижу его роскошную, широкую, мускулистую грудь и упругий, плоский живот. (Последние детали не являются фрагментами моего воображения. Благодаря Карли, которая видела его на пляже, я знаю, что это правда.)

Его темно-карие глаза смотрят на меня, они серьезны и затуманены желанием. Он протягивает ко мне руки и легко касается моего предплечья, и я отлично знаю, что произойдет в следующий миг. Мою кожу опаляет огнем от его прикосновений.

Потом его пальцы касаются моих губ, и в следующую минуту я целую его пальцы, беру их в рот и покусываю его ногти.

— Иди сюда, — шепчет он низким и хриплым голосом, и я схожу с ума от желания.

Я льну к нему, вдыхаю его запах и тихо и чувственно вздыхаю. Я так сильно возбуждена. Сейчас мы займемся любовью. Красиво, эмоционально и страстно. И забудем обо всем.

Ладно, ладно, ладно.

Хватит!

Не могу поверить, что записала в дневник свою фантазию. Теперь это официальное доказательство моего идиотизма.

Я сертифицированная дура, наполненная сожалением и злостью.

Да, я по-прежнему ужасно злюсь. Я в бешенстве от Патрика и самой себя.

Зачем мы оба отказались от этого, когда вполне очевидно, что у нас огромный потенциал для того, чтобы стать счастливыми?

Из дневника Молли, 17 июня

О, мой бог! Очередная беда!

Я не преувеличиваю. Это самая большая беда в моей жизни!

Я вернулась в Лондон и согнулась в позе эмбриона от презренного ужаса. Пока я отсутствовала, пришло самое жуткое из писем. Должно быть, почтальон засунул его в щель в парадной двери утром в субботу. Я нашла письмо на коврике в вестибюле. Оно было адресовано мне и переправлено Патриком из Австралии.