Свидание на пороховой бочке - [7]

Как-то раз он ввалился в квартирку Аллочки без спроса и стука, в момент, когда хозяйка гнездышка имела некондиционный вид общипанной курицы. На лице у Трошкиной было кровавое месиво клубничной маски, на голове — лакированный термитник маски масляно-медовой, а на талии — пухлый, как спасательный круг, пояс для похудения. Все вместе преобразило милую Аллочку настолько, что Зяма, охнув, пробормотал:

— Пардон, бабуля, а Алки дома нет? Тогда я позже зайду.

И сконфуженная «бабуля» даже не решилась его окликнуть. С тех пор подружка запорными механизмами не пренебрегает, отчего попасть к ней в дом бывает затруднительно.

Поскольку руки у меня были заняты подносом с чича-морадой, позвонить я не могла и постучала в дверь пяткой. Импровизированное соло на барабане вызвало некую реакцию только после мощного крещендо.

— Это кто стучит ко мне? — прокричала подружка, открывая дверь.

Я развернулась и вплыла в прихожую подносом вперед.

— С чем-то бурым в стакане? — опасливо договорила Алка, вешая телефонную трубку и косясь на чича-мораду.

— Это мексиканское народное пойло, возможно, тебе понравится, — я вручила ей подносик. — С кем болтала?

— С твоей бабушкой, — Трошкина унесла угощение на кухню. — Тебе, едва ты ушла, звонила девушка с овощной фамилией!

— Какая именно? Репина?

— Бабушка не помнит! — Трошкина вернулась. — А у тебя разве много овощных знакомых?

— Даша Репина, Вера Огурцова и еще жена Василия Буракова, не помню, как ее зовут… Да ну их всех в сад! — Я решила не гадать: кому надо, тот перезвонит. — Давай-ка я тебе лучше про бабу на красном «Пежо» расскажу. Как я и думала, ты зря переживала: эта «пежонка» — Зямина богатая клиентка, и в ювелирном магазине они выбирали кристаллы Сваровски для отделки интерьера. Вот и все.

— Правда? — Трошкина недоверчиво прищурилась. — Тогда объясни мне, зачем эта баба приходила к нам в офис?

— Когда это? — спросила я, пройдя в комнату и устроившись на диване.

— Да сегодня! — Алка тоже рухнула в кресло. — Вы все ушли, а я письмо-приглашение свинтусам писала. И тут она — р-раз! — и распахнула дверь. Посмотрела на меня странным взглядом, зловеще объявила: «Это вы, Алла? Вы-то мне и нужны!» — и тут же снова дверь захлопнула. Я посидела, посидела, выглянула в коридор — а там никого.

— Ну? — не дождавшись продолжения, я покачала тапкой. — И чем же это не сочетается с версией о богатой клиентке с большими причудами?

— Она пришла ко мне! Зачем и почему? — Трошкина тряхнула локонами, и взгляд у нее стал острый, как циркуль: точно так отличница Аллочка выглядела в школе, у доски, где щелкала задачки, как орешки. — По-моему, все ясно: эта баба имеет виды на Зяму. Она узнала, что у него есть невеста, выяснила, кто она и где работает, и явилась, чтобы выяснить отношения.

— А чего ж не выяснила?

— Вот уж не знаю! Я бы выяснила! Если бы только она не убежала…

Я развела руками:

— Алка, по-моему, твоя версия высосана из пальца. Баба хоть и назвала тебя по имени, но ничего не сообщила о своих намерениях. Может, у нее к тебе совсем другого рода претензия, не по части раздела Зямы? А может, вообще не претензия. Может, она представитель лотереи и пришла объявить тебе о выигрыше. Или член секты, в которую хочет тебя заманить. Или сборщица подписей под феминистским манифестом. Я могу еще сто таких версий придумать! Давай подождем какого-то развития событий.

В прихожей соловьем защелкал телефон.

— О! Какое-то развитие событий! — обрадовалась Алка и полетела к аппарату.

Но это оказалось совсем другое развитие: звонила наша бывшая коллега Маруся Сарахова.

— Тебя, — разочарованно выдохнула Трошкина, помахав телефонной трубкой.

Я подошла к аппарату, но прежде, чем начать разговор с Марусей, спросила Алку:

— Это Сарахова-то овощная девушка?

— На «арахис» похоже, — пожала плечами подружка.

— Арахис — орех!

— А вот и нет, он из семейства бобовых!

Я закатила глаза и прилепила трубку к уху.

— Инка! Какое счастье! Я знаю, ты меня спасешь! — с места в карьер заблажила экспрессивная Маруся.

Любопытная Трошкина бессовестно приникла к трубке с другой стороны.

— У меня сейчас нет денег, — торопливо заявила я, предположив, что Марусе, которая всегда живет очень бурно и не по средствам, снова потребовался заем.

— Тем более! — не обескуражилась моя собеседница. — Я отдам тебе половину, только помоги!

— Половину чего? — шепотом просуфлировала Трошкина, которая всегда рассудительна и практична, если только речь не идет о ее взаимоотношениях с Зямой.

— Какую половину? — по-своему спросила я.

— Бо́льшую! — вскричала Сарахова с ударением на первый слог.

— Так не бывает, — пробормотала отличница Трошкина. — Половины — они одинаковые.

Я отодвинула зануду-зубрилку плечом и спросила:

— Насколько бо́льшую?

— Шестьдесят на сорок, — быстро ответила Маруся.

— Семьдесят на тридцать, — не согласилась я.

— Ты же не знаешь, о чем торгуешься! — схватилась за голову Алка.

— Ладно, шестьдесят пять на тридцать пять, — вздохнула Маруся. — Итого твоих примерно три-дцать восемь. Идет?

— Да. — Я успокаивающе похлопала по плечику нервно подпрыгивающую Трошкину. — Теперь скажи, чего именно тридцать восемь?