Светорада Золотая - [16]
– Не успеют, – уверенно сказал Ипатий, ехавший сразу за княжной. – Я ходил в Новоград, помню этот путь. Да и солнце уже склоняется к западу, так что пусть поторопятся, если не хотят увязнуть в болотистых низинах у волоков.
И крикнул корабелам что-то по-гречески. На корабле засуетились, потом ответили на том же языке. Светорада оглянулась.
– То, что ты сказал, я поняла: о дромонах[32] из Царьграда спрашивал. А вот что ответили?
– Ты и впрямь уже неплохо знаешь греческий, княжна. А не поняла потому, что исковеркали стройную византийскую речь корабельщики. Но вроде поведали, что, когда они отбыли, быстроходные дромоны из Константинополя еще не достигли Херсонеса.
– Ох, и загостился же ты у нас, спфарий, – на довольно неплохом греческом ответила княжна и укоризненно покачала головой. – Небось, дела важные на полуденные[33] берега уже кличут?
– Верно говоришь, княжна, но только от тебя это зависит, сколько я еще пробуду в Смоленске.
Взгляд Светорады через плечо мог означать все, что угодно – и обещание, и иронию. Но это было как раз в ее манере – озадачивать поклонников.
Вскоре впереди, на подступах к Смоленску, стали появляться срубы сторожевых вышек. Службу здесь несли воины князя, следившие за порядком на этом участке реки. Ну, а там где дружинники, уже не боязно селиться и простому люду. По пути им то и дело попадались хижины рыбаков, у берегов покачивались их лодочки, на причалах у реки сидели ребятишки с удочками.
Подъезжая к бревенчатой вышке, Светорада вновь придержала лошадь, оглядываясь на реку. Там, за поворотом Днепра, явственно раздавались звуки била, слышался скрип уключин. Привстав на стременах, девушка вглядывалась, пока не воскликнула:
– Оглянись-ка, Гуннар. Никак варяги плывут.
Она не ошиблась. На водах Днепра показался быстроходный варяжский корабль – драккар. Развевался на легком ветру полосатый парус, вспенивали воду гребцы – по двенадцать весел на каждом борту, а на переднем высоком штевне красовалась выкрашенная в красный цвет оскаленная резная голова с выточенными острыми, как у волка, ушами.
Гуннар поначалу только взглянул. Драккар под полосатым парусом на Днепре не диво: под самим Смоленском в Гнездово живет немало его соотечественников, да и нынешней весной достаточно новых варягов прибыло с Севера. Но уже в следующий момент Гуннар резко натянул поводья – глаза его неожиданно расширились.
– «Красный Волк»!.. – почти выдохнул он и машинально схватился за амулет бога Тора[34] на груди.
Вот уже шестнадцать лет Гуннар жил в Смоленске, но не забыл лучший корабль своего отца Кари Неспокойного. Кари только два лета прослужил ярлом у князя Эгиля, а потом его настигла стрела ушкуйника на волоках. Убийца не осмелился выйти с мечом на Кари, а пронзил его стрелой навылет, спрятавшись среди зарослей. Верные хирдманны[35] Кари, после того как Эгиль отомстил за их предводителя, пожелали вернуться на родину. Гуннару тогда было тринадцать, и по обычаю северян он уже год как был отдан Эгилю на воспитание. Потому-то хирдманны и уплыли без него, хотя и обещали однажды вернуться. И вот… Хмурый варяг не ошибся – он узнал корабль отца!
Гуннар ударил своего медлительного коня пятками и, обогнав Светораду и гостей, подъехал к вышке над рекой, велев дозорным подать знак драккару пришвартоваться. Стражи повиновались, узнав воспитанника князя, загудели в рог. Гуннар же, спешившись, вышел на бревенчатый причал, спокойный и невозмутимый, исподлобья наблюдая, как замерли с одной стороны драккара весла, как «Красный Волк» разворачивается носом к берегу, а гребцы о чем-то переговариваются, поглядывая из-за развешенных по бортам щитов.
Гуннар не сводил с них глаз, и только чуть участившееся дыхание выдавало его волнение.
– Причаливайте! Я давно вас жду и хочу узнать вести из Раудхольма.
Он только мельком оглянулся на остановившихся позади Светораду и спутников, но сейчас у него не было сил даже что-то объяснить им. «Красный Волк» вернулся в Гардар![36] Для Гуннара Хмурого это могло быть только добрым знаком. Прищурившись, он теперь хорошо различал лица варягов, даже стал узнавать некоторых прежних хирдманнов отца. Вот старый кормчий Хравн Торчащая Борода, вот украшенный шрамами Бьорн, рыжий Ульв Щеголь в яркой рубахе с вышивкой… Были и другие, кого он узнал, но были и новые, незнакомые ему лица.
– Не Гуннар ли Карисон вышел нам навстречу? – прозвучал от рулевого весла драккара голос кормчего Хравна Торчащей Бороды. – Тогда скажу: сами боги послали нам удачу. Ибо мы прибыли за тобой!
Светорада, спешившись, тоже прошла на причал и тронула Гуннара за рукав.
– Ты хоть не собираешься покинуть нас, Гуннар?
Он чуть повернулся, внимательно поглядев на княжну. Сам-то он еще не ощутил полного значения слов: «Мы прибыли за тобой», а вот эта девушка сразу поняла.
– А ты бы не желала моего отъезда, Рада? – спросил негромко.
– Конечно, нет, – ответила девушка, отводя взгляд. – Мы выросли вместе, ты мне как брат. Но я понимаю – удел орла улетать. И ты уже готов к полету.
