Светочи Тьмы [СИ litres] - [6]

Он снова посмотрел на нее очень внимательно и, кажется, недоверчиво, а потом вдруг спросил:

— Где ты видела эту… это существо? — Взгляд его скользнул по рисунку с ведьмой.

— Ты имеешь в виду, при каких обстоятельствах и в каком месте у меня случались галлюцинации?

— Если тебе больше нравится такая постановка вопроса.

— Мне не нравится, но я отвечу. — Мирослава снова сделала глубокий вдох. — Я видела ее дважды за последнюю неделю. И оба раза в своей ванной комнате. Смешно, правда?

— Нет. — Дядя Митя покачал головой. — А при каких обстоятельствах, можешь мне сказать?

— Только тебе и могу. — Она скрестила руки на груди. — Тебе и своему будущему психиатру. Первый раз я принимала ванну, и эта… это существо меня топило. Кажется, топило. Я так испугалась, что плохо запомнила.

— А второй раз?

— А второй прошлой ночью. Оно уже само выбралось из моей ванны.

— Ванна была наполнена водой?

— Тогда мне показалось, что да, до краев. А когда глюк закончился, воды в ванне не оказалось. В отличие от прошлого раза.

— Было еще что-то?

Эх, была не была! Сгорел сарай, гори и хата! Так бы сказала бабуля. Она ведь уже призналась дяде Мите в собственном психическом нездоровье. Одним симптомом больше, одним меньше.

— Самый первый раз, ну, когда она меня топила, в ванне остались реальные следы. Мне потом несколько часов пришлось их оттирать.

— Какие следы?

— От воска. Обычный свечной воск с какой-то цветочной отдушкой. Дикость, да? Словно я принимала восковую ванну. Я принимала ванну, а эта… ведьма решила меня слегка притопить. Бывают же такие удивительно реалистичные глюки, да?

— Почему реалистичные? — спросил дядя Митя.

— Потому что воск в ванне я потом оттирала несколько часов.

— Да, нетипичная для галлюцинации ситуация, — сказал дядя Митя задумчиво.

— Мне тоже так кажется. Я уже думаю, может, выбросить эту ванну к чертовой матери! И плевать, что она особенная.

— А в чем заключается ее особенность?

— Она антикварная. Ну знаешь, такая на курьих лапах! То есть на самом деле лапы грифоньи. — Мирослава усмехнулась. — Но выглядят, как курьи. Я нашла эту красоту в подвале, она вся была вот в этом всем… В воске, дядя Митя! Ванна была в воске и чем-то черном, как… — Она замолчала.

— Как что? — спросил Дядя Митя, протирая уголком рубашки свои очки.

— Как клетка, которая на смотровой площадке башни. Клетка тоже испачкана. Ты ее вообще видел?

— Нет, не возникало желания подниматься по аварийной лестнице. — Он посмотрел на нее с укором. — И тебе, Мира, я бы тоже не советовал. Но ты ведь не прислушаешься к моим советам, да?

— Я там уже была. Как видишь, выжила. Но место темное. — Это словечко само сорвалось с языка. — Там такая аура… Там даже страшнее, чем в моей ванной! — Она коротко хохотнула. Теперь дядя Митя точно запишет ее в сумасшедшие. Ничего страшного, признание болезни — уже первый шаг к исцелению.

— Она тут такая везде, — сказал он очень тихо.

— Тут — это где? В Горисветово?

— Да. Не все это чувствуют, но такие, как ты…

— С тонкой душевной организацией?

— Да, люди с тонкой душевной организацией могут понять об этом месте куда больше остальных.

— А ты? Как у тебя дела с организацией? — Ей и в самом деле было очень интересно, что думает дядя Митя о происходящем.

— Ты спрашиваешь, из какой я когорты: физиков или лириков?

— Ну, вроде того. Так кто ты?

— Я физик, — сказал он, а потом добавил: — Сомневающийся физик.

— Видишь! — Мирослава хлопнула себя по обтянутым джинсами коленкам. — Ты хоть и сомневающийся, но нормальный, без прибабаха.

— Ты тоже без прибабаха, Мира.

— Хотелось бы в это верить, но пока что-то плохо получается. Ладно, дядя Митя! — Она решительно встала. — Спасибо тебе!

— За что? — Он тоже встал.

— За то, что выслушал все это. — Мирослава сгребла рисунки обратно в папку. — Мне полегчало, честное слово!

— Она не сможет тебе навредить, — сказал он, закуривая сигарету и прикрывая ладонью от ветра слабый огонек.

— Потому что она глюк?

— Потому что бояться нужно живых, а не мертвых, девочка.

— Резонно. Лёху с башни столкнул не призрак и не ведьма, а живой человек. — Она чуть не добавила «оба раза», но прикусила язык. — И детей убивает не призрак…

— Я переживаю за тебя, Мира. — Дядя Митя наконец управился с сигаретой. — Это место становится слишком опасным. Уезжай.

— Не могу. — Она и сама не знала, почему не может уехать, что держит ее в Горисветово. Но что-то держало крепко-накрепко. — Но обещаю, что буду осторожна.

Он ничего не ответил, лишь легонько коснулся ее плеча.

* * *

День выдался сумасшедшим. Впрочем, чего еще было ожидать? Второе убийство за несколько дней. И пусть убитый уже далеко не ребенок, и не задушен, как остальные жертвы, а сброшен с высоты, все равно Самохин шкурой чувствовал, что эти два убийства связаны. И между собой, и с этой чертовой усадьбой.

А усадьба всего за пару часов превратилась в растревоженный улей. Самохин очень надеялся, что к ночи в школе не останется ни одного ребенка. С серийными убийствами проще разбираться, когда не нужно переживать еще и за потенциальных жертв.

Терзало его и еще кое-что. То странное вещество, что нашли на дне и на прутьях гигантской птичьей клетки. Птичья клетка на смотровой площадке башни — само по себе любопытное явление, но вот это вещество… По предварительным данным это был воск. Воск и сажа. Точнее эксперт пообещал рассказать позже. Эксперт был заинтригован точно так же, как и сам Самохин. И надо сказать, такое с ним случалось крайне редко.