Светлые поляны - [76]

В городе до начала актива оставалось время. Помотались по делам. От обкома к облисполкому. Наконец направила Катерина «Победу» к драмтеатру, где должен был начаться актив.

Пока ходили председатель и второй секретарь по серьезным кабинетам, Нулик лежал на заднем сиденье. То ли привык он к нему, то ли просто решил характер показать, но вот не прекратил рев до тех пор, пока мать не положила его на собственный диванчик. А показались пассажиры в дверях, взяла шоферка малышку и, несмотря на протесты, вновь устроила на месте самого.

Сели председатель с секретарем на задний диванчик и враз закаменели. Подъехала Катерина к драмтеатру, а пассажиры не выходят. Сидят, словно актив их не касается. Не поняла поначалу причины столь длительной задержки и полного молчания шоферка, но потом, сунув руку под Нулика, определила… Так и есть!

— Вы-ы-ы тоже? — наконец задал вопрос председатель секретарю.

— Тоже, — ответил секретарь.

Помолчали. Будто зеленой калины объелись — такими скорбными были их лица.

— Что же будем делать? Актив начинается через три минуты… Не идти же в мокрых штанах на заседание по вопросу о благоустройстве наших сел? — У председателя еще хватало духу шутить.

— Пипиську оторву! — сказала Катерина сыну, меняя пеленки. — Нашел время и место! Не видишь, актив у товарищей. Простите, ради бога, — обратилась она к секретарю.

— Ну что же, бывает, — ответил тот. — Макару Дмитриевичу сложнее, ему на трибуну идти…

— Использую метод Луны, — сказал Макар Блин.

— То есть?.. — не понял секретарь.

— Луна всегда обращена к земле одной стороной. А вторую еще никто не видел…

И вышел из машины.

Выступил-таки на активе председатель. Погулял по свежему воздуху, немного припоздал, но выступил. Даже к «методу Луны» не пришлось прибегать, когда направился к трибуне. Так говорил, что разжалобил одного большого строительного начальника. В перерыве большой строительный начальник подошел к Макару Блину. Он и завершил думу председателя о яслях.

— Между прочим, вы мне понравились… Мы могли бы взять шефство над вами, в смысле постройки яслей-сада… С пацио!

— Пацио — это что? — спросил настороженно председатель.

— Верандочка застекленная. Чай пить на ней мальцы могут, спать в ненастную погоду… Вообще — чудесная штука!

— А стройматериалы ваши, шефские? — поинтересовался председатель.

— Могут быть и нашими, — со значением сказал большой строительный начальник. — При одном условии…

— Говорите!

— Моя персональная машина пришла в негодность, а у вас новая «Победа»?! Так? Понимаете?

— Не совсем…

— Моя персоналка пришла в полную негодность, а у вас новенькая «Победа»… Терем-теремок, между прочим, можем сделать с паровым отоплением… И на пацио батареи поставим… Не понимаете?

— Понял, — грустно сказал председатель. — После актива заедем в комиссионный магазин и ГАИ, оформим документы.

Возвращались председатель, второй секретарь, Катерина и Нулик в свой район по железной дороге, на местном составчике, прозванном «пятьсотвеселым» за то, что шел не по расписанию, останавливаясь у каждого столба.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Витька, Шурик, Доня и Кито седьмой класс окончили в «центровской» школе. Вокруг школы рос сад, и лишь он скрашивал однообразно унылый вид здания. В саду были и делянки, на которых ученики по весне высевали разные культуры, а осенью их собирали, выставляя в качестве наглядных пособий на уроках ботаники.

Засеяли пшеницей ребята свою делянку и этой весной. Засеяли по всем правилам агротехники: с соблюдением междурядий, нормы высева, с внесением чайной ложкой под каждое зернышко удобрений, в основном местных — золы и птичьего помета. Строгая «ботаничка» всех предупредила: по мере созревания культуры обязаны приходить на участок и проводить, как она сказала, «нужный комплекс агромероприятий», за что и будет выставлена оценка. Ребята не спорили, а только хитровато улыбались — это за грядкой-то ходить, когда у них там, в колхозе, настоящие поля. И за делами большими подзабыли о грядках. До них ли тут, когда полсотни гектаров картошки распахали на два ряда, силос в ямы заложили, с сенокосом помогли большакам управиться, в саду поработали, да еще сушилку на плечи взяли.

На счету каждого было по сотне трудодней. Их трудодни Макар Блин выделял в общем списке, что висел в конюховке, красными чернилами: пусть не́ради да увальни видят и краснеют перед мальцами.

Искусно умевшему перерисовывать картинки пожарнику Переверть-Клейтонову дал председатель задание изготовить грамоты для ребят, как вдруг получил письмо в казенном конверте с треугольной печатью. В письме от имени директора школы председателю вменялось в обязанность «вышеперечисленных товарищей доставить на уборку грядкового урожая на пришкольном участке». Макар Блин как огня боялся казенных бумаг, отпечатанных на машинке да еще с печатью, и поначалу полученный лист его озадачил. Ребята все летечко спин не разгибали, а тут пишется «как не прошедшие летнюю биологическую практику они не будут допущены к занятиям в восьмом классе». Вызвал ребят в правление, основательно выспросил, в чем тут дело.

— Так вы же целые поля выходили, дорогие мои пираты! — сказал Макар Блин, узнав причину строгого письма. — Вы в хлебном деле — академики, завроде нашего земляка Терентия Семеновича Мальцева! Ну-ка, Черемуха: когда нужно сеять по парам на шестом поле? А тебе, Васильев, совсем легкий вопрос: какие культуры идут по солонцу? Что нужно делать, если семена заражены амбарным клещом, Доня? Какой порядок севооборота, Мазеин, в нашем колхозе и зачем он существует? Отвечать внятно, раздельно и не всем враз.