Светлячок - [31]

— Какого демона, Вальдер?!

Гневаться Деррек не любил, но умел. От одного только вопроса мурашки повторили свой забег, заставив Эвана страдальчески поморщиться и отступить в тень под прикрытие мраморной девушки, кормящей с ладони мраморных же голубей. Встревать в родственные разборки — последнее дело. Прилететь может так, что и за неделю не очухаешься.

— Не шуми, Дер, а то потолок обвалится, — насмешливо посоветовал ничуть не испугавшийся Вальдер Грайвен, с интересом рассматривая недвижимую Эмму и отчего-то не предпринимая попыток привести ее в сознание.

Зато Деррек, привычно босой — Эван вновь поморщился, подумав, что кузен все-таки постепенно сходит с ума, — и взлохмаченный, точно после хорошей драки, тут же ринулся на помощь несчастной ведьме, наверняка не привыкшей лежать на полу. При этом сиятельный босоногий лорд так взглянул на дядюшку, что тот вмиг всю невозмутимость растерял и поспешно заверил:

— Моей вины тут нет. Я просто поздоровался, а она… Твоя зазноба излишне впечатлительна.

— Она не моя зазноба, — сквозь зубы процедил Деррек, отчаявшись дозваться Эмму и подхватив ее на руки. — Эмма Марен — наставница Илины, и я не понимаю, какого демона ты к ней полез, когда я более чем ясно выразился, чтобы ты…

— Убрался из собственного дома на ночь глядя? — закончил за племянника Вальдер, скептически изогнув темные брови. Да и все его холеное лицо, выдававшее не возраст, а тщательный уход, свидетельствовало о том, что более абсурдного предложения благородному — во всяком случае, по происхождению — лорду еще не делали.

— Это мой дом, — упрямо нахмурился Деррек, и Эван не поручился бы, кого именно пытается убедить в этом кузен: ворвавшегося в замок без приглашения Вальдера или же себя самого.

— И мой — тоже, — обманчиво мягко улыбнулся дядюшка, отчего кулаки Эвана зачесались с новой силой, а в душе взметнулась волна зависти к терпению Деррека. Хотя оному наверняка немало способствовала бесчувственная ведьма на руках. С таким грузом не особо повоюешь. — Не волнуйся, дорогой мой мальчик, надолго я не задержусь. Но на день рождения Илины останусь, нравится тебе это или нет.

Дерреку это явно не нравилось, но он сжал губы, превратившиеся в бескровные ниточки, и, более не удостоив дядюшку ни словом, понес Эмму в ее комнату. Возразить ему было нечего: на сегодняшний день Вальдер являлся самым старшим мужчиной рода Грайвенов, а значит, и его негласным главой. К счастью, Деррек давно уже перешагнул порог совершеннолетия, и теперь дядюшка не мог вертеть им по собственному усмотрению. Эвану же повезло еще больше: он носил другую фамилию, принадлежал к другому роду и на приказы старшего родственника мог чихать с самой высокой сторожевой башни столицы. В теории.

— Ты еще будешь мне благодарен, щенок неразумный, — провожая племянника цепким взглядом, зловеще — как показалось почти слившемуся со статуей Эвану — пробормотал Вальдер.

Он нервно поправил светлые, как у Деррека, волосы, оглянулся и, посверлив взглядом девушку с голубями, медленно направился прочь. И с каждым шагом, отдаляющим дядюшку от него, Эвану дышалось все легче и легче.

Принесли же демоны! И именно сейчас. Жаль, конечно, что Деррек не сумел выставить родственничка вон, но тут уж ничего не поделаешь.

Эван отлепился от статуи и задумчиво покачался с пятки на носок. Узнать Вальдер его не узнает даже в истинном обличье — все-таки времени прошло немало. Соответственно, бояться нечего. Главное, самому себя по глупости не выдать. Нужно следить за языком, и все будет в порядке.

И неплохо бы выяснить, как там ведьма. Вредность вредностью и обида обидой, но Эван почему-то чувствовал вину за произошедшее, хотя умом и понимал, что совершенно здесь ни при чем. Но проведать Эмму можно и утром, слишком уж странным будет его визит в столь позднее время. Если эта ненормальная поймет все неправильно, а что так и будет, сомнений не возникало, то одним заклятием точно не отделаешься.

Приняв это поистине мудрое решение, Эван пошел к себе, бдительно оглядываясь, время от времени почесывая копчик и предвкушая сон, на который, как он надеялся, лицезрение дядюшкиной персоны никак не повлияет. А добравшись до кровати, даже успел расслабиться и провалиться в приятную дрему, полную смутных, но весьма соблазнительных видений, как его просто подбросило от дурного, до жути знакомого предчувствия.

«Поиграй со мной», — издевательски шептали разбавленные светом наспех созданного огонька сумерки, пока Эван торопливо одевался и потрошил сумку в поисках нужных амулетов.

«Поиграй, поиграй!» — пел воздух, когда он бежал по коридорам и, рискуя сломать шею, перепрыгивал через ступеньки лестницы.

«Я жду», — шелестел ветер, когда Эван вырвался-таки из замка. Это оказалось на диво просто: видимо, ошарашенный негаданным визитом дяди Деррек напрочь забыл запереть входные двери.

Весенняя ночь была на редкость темной, она почти бесследно поглощала свет огонька, летевшего чуть впереди, и Эвану приходилось пробираться едва ли не вслепую. Он шел по тонкой ниточке предназначенного не ему зова, отчаянно надеясь, что она не исчезнет, не оборвется внезапно, вновь оставив его с пустыми руками и разъедающей душу досадой. Ниточка дрожала, трепетала, будто огонек свечи у открытого окна, и казалось, что колышется она от заливистого смеха игруньи, уверенной в своей победе над невезучим преследователем. Эван сознавал, что она вряд ли знает и о его существовании, и о странной связи между ними, но ощущение, что неведомая тварь потешается над ним, не отступало, а лишь крепло, и вместе с ним усиливалось и желание доказать ей, что он тоже чего-то стоит.