Светлое будущее - [36]

Это все норма. Но вот что меня действительно до сих пор выводит из себя, так это почти полное отсутствие доброжелательства в интерпретации поведения наших отсутствующих знакомых и даже друзей. Преобладает какая-то крысиная злоба. В чем дело? Не может быть, чтобы это вытекало из биологической природы русского человека. Русский человек раньше славился добротой. Но теперь ее и в помине не осталось. Доминирующее состояние русского человека по отношению к прочим людям теперь — злоба, нетерпимость, зависть, злорадство, ненависть. Я имею в виду не исключительные ситуации, когда люди оказываются на время вырванными из ткани Их социального бытия, а повседневные ситуации обычной жизни (транспорт, очереди, конторы). А ведь в нашей книге будет специальная глава, посвященная характеристике советского человека. Что мы в ней напишем? Обычную демагогию о высочайших моральных и прочих качествах советского человека, о его превосходстве над характерами буржуазного общества. Если мы попытаемся хотя бы самым незаметным образом намекнуть на явления, вытекающие даже не из специфики социализма, а из общего факта скопления большого числа людей и дефицита, нам оторвут голову. Ибо теоретически у нас самый лучший в мире общественный транспорт, продуктов хватает, цены стабильны. Бывают, конечно, отдельные редкие исключения... В общем, как в старом анекдоте: наш советский карлик самый большой карлик в мире, а советский паралич — самый прогрессивный.

ИДЕЯ РАВЕНСТВА

Нашу Забегаловку закрыли на учет — проворовались, очевидно. Мы с Ребровым и Безымянным решили поискать другое место. И дошли до самого проспекта Марксизма-Ленинизма: в одних местах — очередь, в других грязь, в третьих — закрыто. В кафе «Молодость» мы тоже не попали — очередь. Тогда Ребров предложил скинуться по трешке, купить пару бутылок, сырку, колбаски. А он знает тут неподалеку отличное местечко. Мы так и сделали — решили тряхнуть стариной, как выразился Безымянный («Давненько не пил из горла!»). Потом Ребров подвел нас к забору, окружающему наш Лозунг, отодвинул доску, и мы залезли внутрь. Все места между буквами были забиты. Но между буквами «у» и «щ» в слове «будущее» потеснились, и мы пристроились на ящиках.

— Вот вам и реальность идеи всеобщего равенства, — сказал Ребров после того, как мы раздавили первую бутылку.

— А чем вам не нравится эта идея? — спросил я. — Идея сама по себе хорошая. Идея не несет ответственности за ту или иную реальность.

— Не могу согласиться, — сказал Ребров. — Несет, да еще какую. У нас, кстати сказать, она вполне реализована. Как вам известно, идея, овладев массами, и т. д.

— Ну, это вы загнули, — сказал Безымянный.

— Почему же загнул, — сказал Ребров. — Позвольте я поясню вам, в чем дело. Вот мы сидим тут втроем. И вполне можем реализовать идею равенства: скинулись поровну, пьем поровну, едим поровну, на одинаковых ящиках сидим. А теперь возьмите народ. Допустим, миллионов двести, как у нас. Ведь чтобы реализовать идею всеобщего равенства хотя бы в одном аспекте, нужно эти двести миллионов организовать в определенную систему. Нужно создать специальный аппарат, который проводит в жизнь идею и следит, чтобы все делалось правильно. Допустим даже, что люди все в социальном отношении равны (отвлечемся от различий возрастов, полов, семейных условий, физических способностей, желаний). Так или иначе встает проблема распределения их но ячейкам общества как в горизонтальном, так и в вертикальном плане. Встает проблема распределения жизненных благ. А они не могут быть равны в принципе. К тому же это — опытный факт для каждого индивида. Вспомните армию. Вот уж где равенство-то! А ведь даже сапоги не одинаковы, хотя и стандартны. Положение койки в казарме. Помните, как мы дрались за то, в какой наряд идти (на кухню или в караул), на какой пост попасть. Даже резание хлеба нами же и на наших глазах дает неравноценные доли хотя бы по видимости. А тут в нашем дифференцированном обществе, полном всяческих соблазнов!.. В общем, к чему об этом говорить. Это банальности. И вот вам результат: система реального социального неравенства, какой еще никогда не было во всей прошлой истории человечества.

— Разумно, — сказал Безымянный. — Но насчет того, что не было, вряд ли это верно.

— Было, — сказал я. — И еще хуже.

— Смотря с какой точки зрения, — сказал Ребров. — Помяните мое слово, пройдет не очень много времени, и население будет четко разделено на расу господ и расу рабов. Причем будет это сделано даже на уровне физиологии. Необратимый процесс. Наука и социальная селекция позволяют это сделать уже сейчас.

— Помнится, Адольф Гитлер что-то говорил на эту тему, — сказал я.

— Гитлер был за, — сказал Ребров. — А я — против. Это раз. Кроме того, Гитлер решал эту проблему как международную, а проблема-то внутренняя, чисто социальная. У нас ее решают внутри. И потому добьются успеха.

— И кого же вы предназначаете в расу рабов? — спросил Безымянный.

— Я не предназначаю, я боюсь этого, — сказал Ребров. — Но думаю, что тут двух мнений быть не может: конечно, русский народ является первым поставщиком. Он и по натуре удобен для этого: холуй, склонен к взаимной вражде, к разобщенности. Проследите нашу историю начиная с революции...