Свет за облаками - [70]

— Да! — удивлённо сказала Машка.

— Всё ясно: ты — кабаниха в душе! Побежишь ли ты, Мария, в Лес вместе со мной?

Для Маши всё это было как гром среди ясного неба! Её одолели тяжкие сомнения. Ей предложили покинуть родную ферму — единственный мир, который она знает, — убежать в неизвестность, навстречу опасностям. Вдруг в этом самом Лесу их тут же съедят? Да и есть ли этот Лес вообще? Можно ли доверять этому дикому зверю, который меняет обличья? Вдруг он всё наврал?

Афоня угадал её мысли и сказал:

— Ты сомневаешься в существовании Леса? После того как встретилась с его Хозяином и видела настоящего кабана?

— Хорошо, предположим, что Лес есть, — стала рассуждать Машка. — Предположим, что там можно жить. Но почему я должна променять сытую и безопасную жизнь в свинарнике на тяжёлую, полную опасностей жизнь в Лесу?

— Хотя бы потому, что твоя сытая и безопасная жизнь в свинарнике будет очень короткой! По-моему, тебе нечего терять. Или ты хочешь принять любовь этого тупого увальня Борьки?

— Вот ты и попался! — торжествующе хрюкнула Машка. — Значит, ревнуешь меня к Борьке? Я с самого начала знала, что ты на меня глаз положил!

— Ничего ты не поняла! Это Хозяин Леса положил на тебя глаз! Он уж позаботится о том, чтобы нам было хорошо! Доверься Ему, если не доверяешь мне!

Машка ахнула: глаза Афони блеснули в темноте, и в них она увидела отражение тех Глаз. Как и в ту ночь, когда ей явился Хозяин Леса, она вдруг прикоснулась к чему-то невыразимо прекрасному. Совершенная любовь совершенного существа вновь пронзила её сердце! Маша поняла — Хозяин Леса зовёт её к Себе! Как она может не пойти на зов Любви?!

— Я согласна бежать вместе с тобой! — тихо прохрюкала она. — Но как мы это сделаем?

— По ночам я рою подкоп под изгородь в углу двора (землю раскидываю по всему двору), а на день прикрываю дыру досками. Когда лаз будет готов, мы выберемся с фермы, пересечём поле и окажемся в Лесу! Кто может нам помешать?

— Вообще-то, с той стороны изгороди бегают злобные псы и смотрят, чтобы никто не сбежал! Ты сможешь справиться с ними?

— Конечно. У сторожевых собак есть одно отличное качество — они живые!

— Не понимаю, что тут хорошего. Как по мне, так уж лучше бы они были дохлыми! Ой, неужели ты собираешься их убить?

— Убивать никого не надо! Зачем убивать, если можно обратить? Увидишь, как действует истинный кабан!

Тут в ночи раздался неистовый крик петуха.

— Всё, расходимся! — сказал Афоня. — О времени побега я тебя проинформирую заранее. На свиньях веди себя со мной так же, как раньше — никто ничего не должен заподозрить. Конспирация прежде всего!

Ангелы с зубами

Теперь Маша с восхищением следила за повадками Афанасия Свинеевича — ведь она знала, почему он спит до самого обеда, подолгу принимает грязевые ванны, и почему по утрам у него рыло в земле. Но когда он разговаривал с другими свинками (конечно же, чисто для конспирации), Машка почему-то начинала злиться и отворачивалась, как будто у неё были на Афоню какие-то права.

А через несколько дней после их ночного разговора случилось нечто непредвиденное. Утром сам хозяин фермы явился в их свинарник, подозвал Машку к себе (она не посмела ослушаться) и тщательно её ощупал. После обеда он привёл ветеринара, и тот тоже осмотрел Машу. Потом хозяин с ветеринаром ушли, покачивая головами и о чём-то тихо беседуя.

Тося сразу поняла, чтó всё это значило, и стала прощаться с подругой, заливаясь горючими слезами.

Когда до Машки дошло, что завтра утром её собираются убить, она похолодела от ужаса и бросилась к Афоне.

— Они меня съедят! — взвизгивала она в истерике. — Пустят на холодец! Наделают сарделек!

— Тихо! — зашипел на неё Афоня. — Возьми себя в копыта! Лаз почти готов. Встречаемся в полночь у сеновала!

Когда Афоня подошёл к сеновалу, заплаканная Машка уже была там. Он провёл её в угол двора, поставил на шухере, отодвинул доски и стал заканчивать подкоп.

Скоро земля по ту сторону изгороди осыпалась вниз, и Афоня смог вылезти наружу. Свинка последовала за ним. Но едва они собрались дать дёру, как нос к носу столкнулись с двумя здоровыми сторожевыми псами. Их звали Шеф и Прихвостень. У Шефа была массивная голова и большие лапы, а у Прихвостня — длинный лохматый хвост.

Машка спряталась за спину Афони.

— Ну-ка лезьте обр-р-ратно в дыр-р-ру! — рявкнул Шеф.

— В дырку, в дырку! — подгавкнул Прихвостень.

Машка думала, что Афоня сбросит шкуру, выпустит клыки и бросится на псов. Но он как-то странно улыбнулся и сказал:

— А не позволят ли уважаемые псы сначала задать им один вопрос?

— Спр-р-рашивай! — прорычал Шеф. Как и все псы, он был очень любопытным.

— Каковы на вкус пятки вашего хозяина? — спросил Афоня. — Вы ведь каждый день их лижете!

— Мы не лижем… р-р-р… пятки! — зарычал Шеф.

— Не лижем, не лижем! — подтявкнул Прихвостень.

— И никогда не слышали таких слов, как «иносказание», «метафора»? — сокрушённо сказал Афоня. — Когда ты работаешь круглые сутки, можно сказать, на износ, и заслуживаешь вырезку в качестве честной оплаты за свой труд, а тебе выносят груду несвежих костей, но ты виляешь хвостом и подскуливаешь от радости — это и называется «лизать пятки»!