Свет за облаками - [17]

— Конечно, ты красивая, Иветта, почему ты об этом спрашиваешь? — Адамис покраснел и отвёл глаза. Наряд Иветты начал странным образом действовать на него — в душе, несмотря на брезгливость, вновь начал загораться огонь телесной страсти. Ему стало стыдно и неприятно от того, что он вновь видит в Иветте одну только плоть.

— Отчего же ты тогда не хочешь смотреть на меня? Неужели я тебе противна? — заметив странную реакцию возлюбленного, допытывалась Иветта.

— Для меня ты самая красивая женщина в этом мире! — честно ответил он, в очередной раз справившись с желанием.

— Да я ведь в этом мире одна-единственная женщина и есть! В этом-то и заключается проблема. Откуда ты знаешь, что я красивая, если тебе не с кем меня сравнить? — почти закричала Иветта.

— Ну, я просто знаю и всё. Я ведь люблю тебя, Иветта!

— Вот именно! Ты меня любишь, а значит необъективен.

— Что же ты тогда от меня хочешь? — Адамис непонимающе уставился на подругу.

— Да я и сама не знаю! — плаксиво-раздражённым голосом ответила она и отвернулась.

В последнее время Иветта всё чаще стала обращать внимание на своё тело. Горец говорил, что тело надо изучать так же, как и душу, что это такое же самопознание, а значит в этом ничего плохого нет. С того раза, когда влюблённые впервые познали свои тела, у них больше не было телесной близости. Адамис почему-то не хотел повторения этого опыта, а Иветта не настаивала, но в душе мучилась от сомнений и противоречивых чувств. Ей казалось, что всё дело в ней — что она недостаточно хороша для Адамиса. Порой, когда он не видел её, она подолгу изучала собственное тело и даже купила у Лавочницы зеркало, чтобы можно было рассмотреть себя со стороны. От изучения тела в ней зародилось стремление быть желанной и привлекательной для Адамиса. Но как этого достичь, она не знала. По совету Лавочницы Иветта надела не себя эту неудобную одежду и размалевала лицо, но, похоже, всё это не впечатлило Адамиса. Он по-прежнему избегает телесных контактов с ней. Неужели она совсем ему не нравится? Или он просто стыдится своих чувств к ней? Но как бы всё-таки узнать про себя правду? Иветта решила одна пойти к Горцу и спросить у него совета. Похоже было, что он неплохо разбирается во всём, что касается телесной любви и красоты.

— Вах, красавица, какой приятный сюрприз! — Горец как всегда был приветлив и весел.

— Почему ты называешь меня красавицей? Я действительно красива? — придирчиво спросила Иветта.

Горец рассмеялся гортанным смехом. Но вдруг глаза его затуманились, и в них отразилась какая-то вечная неизбывная печаль.

— О, ты прекрасна, дочь земли, как ты прекрасна! — нараспев проговорил он, словно вспоминая что-то давно забытое. — Глаза твои словно озёра синие, скрытые под сенью плакучих ив. Волосы твои — бурлящие водопады, низвергающиеся с горных вершин, зубы твои — белые водяные лилии, устилающие гладь лесных прудов. Подобны алой заре губы твои, и уста твои манят путника, словно колодец среди пустыни. Как половинки спелого граната — щёки твои, и стан твой тоньше копытца молодой серны. О Иветта, прекраснейшая из женщин, — дочь и матерь, невеста и жена!..

Иветта замерла, внимая этим странным и немного непонятным словам. Она и не знала, что Горец способен говорить так красиво и возвышенно, а может быть, говорил вовсе и не он? Ей почудилось, будто слова эти предназначены не ей, а какой-то другой женщине, или ей, но иной — той, которой она была когда-то, или той, которой она должна стать. Древней неразгаданной тайной дышали эти слова, унося Иветту за грань этого мира.

Но тут Горец словно очнулся и вновь превратился в задорного и хитрого продавца вин.

— Любой джигит, что на ногах стоит, от чар твоих, Иветта, не устоит! — закончил он совсем уже на другой ноте.

— Почему Адамис никогда не говорит мне таких слов? Мне было бы приятно услышать их из его уст, — тихо сказала Иветта.

— Вай-вай, не грусти, красавица! Однажды Адамис увидит в тебе женщину, поверь мне.

— Но как это возможно, если Адамис всеми силами сопротивляется этому?

— Испей вина из кубка ты любви, с другим мужчиной счастье обрети!

— Как же так? — растерялась Иветта. — Ведь я люблю одного Адамиса, мне никто другой не нужен!

— Чтоб женщину в себе тебе найти, увидеть надо страсть в глазах мужчин! Тогда и Адамис тебя узрит, и отношенья это оживит! — сказал Горец.

— Но я не хочу обманывать Адамиса! — вскричала Иветта.

— Какой обман, послушай? Коль не обмолвишься сама о том, что было, то не обманешь ты любимого мужчину.

Увидев сомненье в глазах Иветты, Горец продолжил свои уговоры:

— Всё будет происходить не по-настоящему, красавица, а значит обмана в этом не будет! Игра всего лишь это, или сон, к реальности ведь не имеет отношенья он. Зато потом ты будешь точно знать, как разбудить огонь в любых сердцах!

Иветте очень хотелось почувствовать себя настоящей женщиной. Действительно, что плохого в том, чтобы немножко поэкспериментировать и пообщаться с другим мужчиной? Она абсолютно уверена в своих чувствах к любимому, и никто не заставит её зайти слишком далеко в отношениях с кем-то другим. Это будет просто невинная игра! Потом она, конечно, всё расскажет Адамису, и они вместе посмеются над этим приключением. Адамис будет счастлив рядом с ней, все его сомнения и тревоги улетучатся, и ничто больше не омрачит их жизнь!