Свет тьмы - [3]
– А зачем тебе это знать? – вдруг спохватился он.
– Я хочу найти мою Нао-Ми! – сказал Но-Веар.
– Зачем? – удивился Ниеназ. – Ты ей ничем не поможешь, даже если найдешь. Никто и никогда не вырывался из лап Мары! Неужели ты даже этого не знаешь?
– Знаю, – сказал Но-Веар. – Но я все равно найду мою Нао-Ми…
– Зачем? – повторил свой вопрос Ниеназ.
– Я хочу быть рядом с ней, когда придет Мара… Я хочу быть рядом с любимой, когда ведьма поглотит ее!
– Ты ничего не сможешь сделать! – громко сказал Ниеназ.
– Я знаю! – выкрикнул Но-Веар. – Но я буду рядом!
– Ты сумасшедший! – закричал Ниеназ.
– Я знаю… – тихо повторил Но-Веар, а потом медленно повернулся, вышел из дома ученого и пошел прочь из города.
Юноша вышел за пределы города и пошел по долине, которая раскинулась вокруг Аль-Зинжа. Он вдыхал ароматный воздух, зная, что скоро ему придется дышать только холодным разреженным воздухом гор. Он торжественно ступал по мягкой траве, зная, что вскоре под его ногами будут лишь острые камни…
Он не думал, что будет делать в горах. Может быть, замерзнет, а может быть, Мара прилетит за ним и отнесет в свою пещеру, где они встретятся с Нао-Ми…
– Лишь бы у ведьмы была одна пещера… – прошептал Но-Веар, когда вступил на голые камни. Теперь ему предстоял долгий и тяжелый путь. Но юноша не боялся. Он теперь не боялся ничего. Ни таинственных гор, ни злобной Мары. Ведь он знал, что где-то в одиночестве и страхе перед неведомым страдает его любимая!
Но– Веар решительно рванулся вверх.
– Я найду тебя! – крикнул он безмолвным вершинам. – И мы будем вместе!… Ты не одинока, Нао-Ми! Я иду к тебе…
И орлы закружились в вышине…
Он долго карабкался по горам. Пологие подъемы сменялись крутыми, а крутые вдруг обрывались ущельями… Но-Веар ободрал кожу на руках и ногах, он задыхался из-за разреженного воздуха, но не переставал идти… спотыкаться… ползти… Иногда силы покидали его, и Но-Веар забывался где-нибудь среди камней, но вскоре холод пробирал юношу до костей. Тогда Но-Веар поднимался и шел дальше, дальше, дальше!…
Он не следил за временем. Иногда солнце заходило, и Но-Веар сжимался в маленький комок, чтобы сохранить хоть немного тепла и не превратиться в камень, подобный тем, что валялись повсюду. А потом солнце всходило, и Но-Веар снова отправлялся в путь, к полудню изнемогая от его жестоких лучей… Но-Веар не знал, сколько раз солнце заходило и всходило. Он просто шел. И вот однажды он увидел на самой вершине высокой горы вход в пещеру…
Сердце юноши тревожно забилось.
– Это пещера Мары! – сказал он уверенно и, несмотря на почти отвесные скалы, пополз вверх.
Он хватался за каждый выступ. Руками, ногами, зубами!… Камни равнодушно рвали его одежду, его кожу… Но-Веар ничего не замечал. Перед его глазами был только последний уступ, тот, что на самом верху, у входа. Последний взмах рукой, и юноша сел на краю, глядя в темноту пещеры…
– Кто там? – раздался из глубины пещеры слабый, дрожащий от страха голос.
– Это я, Но-Веар… – как можно спокойнее ответил юноша, хотя его сердце билось так, словно хотело разорвать грудь.
Он шагнул в пещеру и через несколько секунд, когда глаза привыкли к полумраку, увидел Нао-Ми. Девушка сидела в углу пещеры, обхватив колени руками и дрожа. В ее широко раскрытых глазах застыл невыразимый словами ужас.
– Ты не Мара? – прошептала Нао-Ми, увидев на фоне светлого входа силуэт юноши.
– Нет… – Но-Веар ласково улыбнулся и тихо подошел к Нао-Ми.
Вздох облегчения вырвался у принцессы. Ужас пропал из ее глаз, остался только страх.
– А я думала, что пришло мое время… – сказала Нао-Ми.
Но– Веар присел рядом с девушкой.
– Кто ты? – снова спросила она.
– Меня зовут Но-Веар, – повторил юноша. – Я пришел к тебе из Аль-Зинжа…
– Аль-Зинж… – тихо сказала Нао-Ми. – Когда-то я тоже там жила. Кажется, что с тех пор прошла вечность, и моя жизнь в городе теперь кажется чем-то нереальным, словно ее никогда и не было, а я всегда сидела в этой пещере и дрожала от страха в ожидании Мары…
Нао– Ми внимательно посмотрела на юношу и вдруг улыбнулась. Неловко, неумело, словно никогда раньше этого не делала.
– А я помню тебя! – сказала Нао-Ми. – Когда-то давным-давно ты тоже был моим женихом…
– Это было всего лишь несколько дней тому назад, – сказал Но-Веар.
– Да? – удивленно спросила Нао-Ми. – Так странно… Да, я что-то вспоминаю. У меня было четыре жениха… Как их звали? Ах, да! Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ… Каждый из них предлагал мне что-то… – Нао-Ми вдруг грустно рассмеялась, а на ее глазах засверкали слезы. – Каждый из них предлагал мне что-то… Сейчас я даже не слишком хорошо помню что… Что-то жалкое… С высоты этой горы, из этой пещеры все кажется таким жалким!…
Принцесса положила руки на колени, а голову на руки. Она смотрела на вход в пещеру, и слезы катились из ее глаз.
– А ты? Ты ведь тоже мне что-то предлагал? – вдруг спросила Нао-Ми. – Я не помню… Что?…
– Любовь… – просто сказал Но-Веар.
– Любовь? – переспросила Нао-Ми. – А что это такое?
– Я не знаю… – пожал плечами Но-Веар и улыбнулся. – Но это то, что привело меня сюда…
– Да?! – принцесса встрепенулась. – Я так удивилась тому, что вместо Мары пришел ты, что забыла спросить… Я забыла спросить: зачем ты пришел? Разве ты не знаешь, что Мара никого не выпускает из своих лап? Когда она принесла меня сюда, то сказала, что вернется и поглотит меня, когда придет мое время. С тех пор я только жду, жду, жду… И страх непрерывно сжимает мое сердце… Неужели ты не знаешь, что от Мары невозможно спастись?…
Иногда говорят, что все мы – "матричные дети". Что все люди одинаковы или, по крайней мере, очень похожи. Это не так. Каждый человек индивидуален. И, тем не менее, все люди похожи в том смысле, что каждый проходит в жизни через одни и те же испытания. Влюбляется и разочаровывается в любви, ищет смысл жизни и сходит с ума от бессилия его найти, учится и учит других, пытается понять себя и окружающий мир, обретает и теряет веру... Кто-то ломается в самом начале, кто-то проходит дальше, но без должного руководства упирается в непреодолимое препятствие и останавливается в своем развитии.
Почему любовь умирает и есть ли она вообще? Мужчины и женщины – это пассажиры на несуществующем поезде, едущие в никуда? Как же вырастить настоящий «цветок», который не умрет и не превратится в уродливые кактусы, алоэ и лианы-вампиров?.. Повесть-притча, где каждый образ имеет несколько значений.
Это текст, который надо обязательно иметь у себя на случай депрессии, потери смысла жизни и прочего. Рассказ действительно помогает! Так просто и действенно о таких сложных вещах, наверное, не говорил никто! Изначально рассказ взят из английского журнала «Черный квадрат». Потом найден и в русском интернет.
Новогодняя история про маленького мальчика и «сегодня», которо так редко по-настоящему превращается в «завтра»... Размещается в качестве новогоднего чтения для посетителей библиотеки. :)
Загляните в будущее лет на сто. А лучше на тысячу. Неужели там будет все та же человеческая раса, думающая только о том, как и с кем совокупиться и как поудобнее перерезать горло ближнему, чтобы и от "ближнего" избавиться, но чтобы и угрызениями совести не сильно мучиться? Наверняка, люди изменятся. И не внешне, а внутри. По крайней мере, хочется в это верить. Но даже если это и произойдет, человечество обновится не сразу. И еще долго по планете будут бродить и "старые" и "новые" люди. Они не смогут жить вместе, и постараются забыть друг о друге.
Один из лучших рассказов Максима Мейстера. О тех и для тех, кто чувствует себя чужим в этом мире...
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.