Свет смерти - [2]

Я не грустила, я очень быстро забыла его. Предательство не следует прощать, никогда — так я думала. Появлялись мужчины, завязывались романы, но больше любви не было. И за это тоже не стоило его прощать.

— Ну, что ты такая печальная? — Хосе принес стакан со спиртным. — Пей да веселись! И, поверь мне, сегодня есть, за что выпить!

Он хотел сказать что-то еще, но его отвлек Карвальес, он потащил меня танцевать, и стал на ухо рассказывать о своей новой выставке в музее искусств. Потом меня перехватил Лафинур, и я узнала, что книга поэта была переведена на французский, а сам он был награжден премией. Я еле вырвалась из его лап, когда тот уже начал читать мне свою новую поэму. «Еще неоконченную, Яна, еще неоконченную…» Синеглазая красавица Нора рассказала, что дети отправлены к бабушке на каникулы, что она думает следующим летом свозить их в Париж, ведь она тоже побывала там в детстве, и это было так замечательно! Ортенсия тут же посоветовала навестить Флоренцию, куда ездила недавно, и дальше кумушки стали ворковать о достопримечательностях Франции, Италии, Европы, и мне ничего не оставалось, как ретироваться.

Я села в кресло, темнело, Хосе принес из дома свечи, расставил на столе. В золотистом мерцании лица вдруг показались моложе, так сидели мы в квартире Хосе двадцать лет назад и мечтали о подвигах, о славе, о любви. Многое сбылось. А многое — нет.

Нора принесла плед, заботливо укрыла мне ноги. Стало уютно, водка ударила в голову, и я не заметила, как уснула.

Я проснулась от холода. Плед сполз на землю, все тело затекло. Сначала я ничего не поняла — было тихо, за большим столом догорало несколько свечей. В их призрачном свете я увидела, что Хосе спит в кресле, Ортенсия и Нора примостились на плетеном диване, в мягких подушках, виднелась еще чья-то голова. «Ничего себе надрались! Ну, Хосе, ну напоил, и что за зелье у него там в погребах?» Я взглянула на часы — три ночи. И что теперь делать? Будить всех и провожать в дом? Завтра же все встанут помятые, невыспавшиеся и очень недовольные. Я подошла к Хосе, потрепала его по плечу. Тот спал сном младенца, сладко улыбаясь и почти не дыша.

— Хосе, вставай, надо всех перевести в дом, — Хосе не отозвался. — Хосе, черт тебя дери, хватит дрыхнуть, — я взяла его за руку и сразу все поняла. Рука была ледяной и твердой. Такой же, как у моего мужа в день похорон. Еще боясь ошибиться, я коснулась его щеки. Лед.

Дрожа от ужаса, подошла к Норе — у той и вовсе были открыты глаза. Глаза куклы. Я думала, что сейчас закричу, что меня вырвет, но вместо этого, мое тело просто оцепенело. Я не могла открыть рот, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Мертвые глаза Норы словно загипнотизировали меня. Не знаю, сколько я простояла так, охваченная слабостью и ужасом.

Только в один момент меня кто-то как будто включил, и мысли понеслись с бешеной скоростью. «Все уснули, потому что отравились. Нет, кто-то всех отравил. И этот кто-то может быть здесь. Возможно, он хотел убить и меня. А если я ожила, ему это не понравится. Значит, нужно убедить его в том, что я мертва. Как?! Как?! Моего тела утром не найдут. Полиция не найдет. И тогда подумает, что это я, я всех убила. Они тоже будут искать меня. Что делать?! Куда бежать?»

Спасительная мысль пришла внезапно, из ниоткуда. Надо было действовать, ведь я не знала, где тот, страшный убийца, я не знала, во сколько придет убирать дом Эльвира, я не знала, когда прибудет полиция. Я только очень хотела жить.

Лейтенант Рауль Хименес стоял посреди лужайки и не верил своим глазам. Впервые он видел подобную картину, похожую на иллюстрацию к сказке о Спящей красавице — повсюду, в разных позах застыли люди. Не было ничего неестественного в их положении, ни скрюченных рук, ни следов от пуль. Судя по их безмятежным лицам, они спали. Вечным сном.

Хименес подозвал служанку, нашедшую поутру в доме хозяев шесть трупов (всего-то). Женщина, заторможенная и ничего не понимающая, пыталась прийти в себя.

— Эльвира, успокойтесь, я понимаю ваше состояние, сочувствую и соболезную вам, но мне нужно вести расследование, искать преступника. Пока я могу положиться только на вас.

Бедная женщина кивала в ответ и вытирала глаза платком.

— Расскажите поподробнее об этом вечере, кто был на него приглашен, почему отпустили слуг, какую еду и напитки подавали.

— Сеньор де Сальва праздновал свой день рождения. Ему исполнилось сорок. О, Господи! Всего сорок, — она всхлипнула. — И сеньора Леонора…

— Эльвира, милая, прошу вас.

— Да-да, простите. Сеньор пригласил на виллу только своих друзей. Он дружит с ними много лет, они часто бывали здесь. Все хорошие, достойные люди. Кто поступил с ними так? За что?

Хименес протянул ей стакан воды. Что ж, надо набраться терпения. Ох, эти женщины, никогда не могут взять себя в руки.

— Мы обязательно узнаем, кто виновен, уверяю вас. А теперь, скажите, кто присутствовал здесь, когда вы уходили? — Эльвира продиктовала имена, Хименес записал в свой потертый блокнот. И тут же заметил неувязку.

- У нас тут две усопших дамы, а была еще и третья?

— Да, донна Яна, невысокая, со светлыми волосами, в белом платье.