Свет Рождества - [12]

Было неимоверно трагичным то обстоятельство, что человек настолько добрый и порядочный оказался так несчастлив, что одиночество погнало его прочь из родного дома.

В ней зародилось нечто большее, чем нежность, она почувствовала в нем родственную душу. Не отдавая себе отчета, она импульсивно произнесла:

– Вы не должны сдаваться.

– Сдаваться кому? – переспросил он, повернувшись к ней лицом, его синевато-серые глаза накрыла тень тоски.

– Поддаваться одиночеству, – она запиналась, смущенная своей собственной дерзостью. – Признание этого означает начало игры с дьяволом, начало потери вашей души.

Под его серьезным пристальным взглядом она почувствовала, как горячий жар залил ее щеки. Она отвела взгляд, горько пожалев, что нарушила границы их дружбы, практически признавшись, как близко ей его чувство одиночества.

Он тихо произнес:

– Если вы играли с дьяволом одиночества и сумели сберечь свою душу, то познали мудрость в этой борьбе.

Элизабет глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, благодарная ему за то, что он простил ей ее ошибку.

– Мне кажется, что я слышу зов нашего гида. Пойдемте, пора возвращаться, пока он не решил, что мы упали в грязевой кратер.

***

ВИА ТОЛЕДО, как утверждали, – самая веселая и самая многолюдная улица в мире, однако Рэндольф, прогуливаясь по залитому фонарями ночному городу, почти не обращал внимания на жизнерадостные толпы, циркулирующие вокруг него. Он шел пешком уже много часов, его мысли были заняты тревожной, но глубоко привлекательной идеей.

Ему нравилась компания Элизабет Уокер с того самого момента, как они встретились, но он считал ее совершенно самостоятельной и довольной своей жизнью женщиной. Это мнение полностью изменилось нынче днем, когда они посещали кратер под названием Сольфатара. На какую-то минуту он ослабил свою защиту, но вместо того, чтобы проигнорировать данное обстоятельство или начать его презирать, Элизабет сделала то же самое. Она раскрылась перед ним, обратившись к нему и выдав одиночество столь же глубокое, как и его собственное. Смесь теплоты, великодушия и уязвимости, исходившая от нее, была настолько мощной, что он еле сдержался и не сказал ей там же, немедленно, что, если бы им удалось соединить их жизни, они могли бы изгнать это жуткое одиночество из своих жизней.

Но он промолчал, слишком скептичный, слишком осторожный, чтобы вот так, импульсивно, предложить ей выйти за него замуж. Но с тех пор эта идея укрепилась, и теперь его мучил только один вопрос, какой же женой может стать Элизабет. И чем дольше он об этом думал, тем больше приходил к заключению, что его первое впечатление о ней было верным. Она могла бы стать превосходной женой.

Он криво усмехнулся, вспоминая утверждение Сэмюэля Джонсона[26]: «Второй брак – это победа надежды над жизненным опытом». Рэндольф думал, что его опыт навсегда отвратил его сначала от любви, затем от брака, и он впустую растрачивал свою жизнь в полном одиночестве. И вдруг сейчас ему показалось, что видеть Элизабет Уокер, каждый день утром сидящей за столом напротив него, будет весьма приятно. Хлоя редко поднималась непосредственно к завтраку, а когда ей приходила в голову такая мысль, то она неизменно была раздражительной и ушедшей в себя.

Элизабет не была красавицей, но одной единственной красавицы ему хватило на всю его жизнь. И этот тяжелый опыт научил Рэндольфа, что юмор, честность и терпимое отношение друг к другу гораздо важнее в браке. И все же ее вовсе нельзя было назвать непривлекательной. Несмотря на то, что ее лицо было ничем непримечательно, оно все же было весьма выразительным, в чем и заключалось ее очарование. Он находил искреннее удовольствие в мягкой грации ее стройного тела, а озорной порыв ветра открыл ему, что ее длинные стройные ножки были и в самом деле восхитительны.

Почувствовав, что ему хочется есть, он зашел в маленькое кафе. Его владелец в достаточной мере мог изъясняться по-французски, чтобы принять у него заказ, но недостаточно, чтобы поддержать беседу. Потому он оставил Рэндольфа и дальше продолжать свои размышления за бутылкой вина и polio alia cacciatora[27]. Рэндольф осознавал, что не любит Элизабет Уокер, и не был настолько самонадеян, чтобы считать, будто она его любит, но это не имело значения, ведь сам он вовсе не был убежден, что любовь – признак удачного брака.

То, что имело значение, – это дружба, а они за очень короткое время стали хорошими друзьями. Рэндольф знал, что большинство людей посчитает, что он поступил опрометчиво, заключив брак с женщиной, которую знал всего одну неделю. Но за это время они так много времени провели вместе, что этого было ему достаточно, чтобы почувствовать, будто он знает ее лучше, чем любую другую женщину, не вполне ему безразличную.

Он считал, что шансы на то, что она примет его предложение – весьма и весьма высоки. Казалось, ей тоже нравится его общество; к тому же он вполне респектабельный мужчина, а его состояние предоставит ей время и деньги, чтобы начать по-настоящему рисовать. Да, брак между ними мог бы стать очень удачным. Они в достаточной мере взрослые люди, чтобы у них сложилась своя точка зрения на жизнь; если она пожелает выйти за него замуж, то не будет причин откладывать это событие в долгий ящик.