— Что здесь, черт возьми, происходит?
Муж вернулся, как всегда, не вовремя. Рейфу не раз доводилось слышать этот извечный боевой клич обманутых супругов, и всякий раз он страдал от неприятного чувства причастности тому низменному и постыдному, что находит выражение в подобного рода бурных эмоциях. Со вздохом Рейф выпустил из объятий очаровательную партнершу и повернулся лицом к пышущему негодованием мужчине, столь неожиданно появившемуся в гостиной.
Вошедший был одних лет с Рейфом, да и роста муж и любовник были примерно одного. Доведись им познакомиться при иных обстоятельствах, они, быть может, даже понравились бы друг другу, но сейчас с перекошенным от гнева лицом супруг дамы сильно смахивал на людоеда.
— Дэвид! — воскликнула леди Джоселин Кендал, сделав шаг навстречу мужу, но, встретив его полный решимости взгляд, замерла на месте. В воздухе запахло грозой.
И грянул гром. Низким, хриплым от сдерживаемого гнева голосом мужчина произнес:
— Как вижу, мой приезд стал для вас событием столь же неожиданным, сколь и неприятным. Это, я полагаю, герцог Кэндовер; Или вашей благосклонностью пользуются и другие?
Джоселин вздрогнула и поморщилась как от боли. Рейф, благородно предоставив даме возможность прийти в себя, сам ответил на поставленный вопрос.
— Да, я — Рафаэль Уайтборн, герцог Кэндовер, — спокойно сказал он. — Боюсь, сэр, вы находитесь в более выгодном положении, чем я: вы меня знаете, а я вас — нет.
— Престьен, — неохотно представился новоприбывший.
Он с большим удовольствием спустил бы наглеца с лестницы, но гость не проявлял агрессивности, и его азарт таял как мартовский снег.
— Я муж этой дамы, — продолжал Престьен. — Впрочем, — и он перевел тяжелый взгляд на жену, — мне недолго осталось пребывать в этом качестве. Прошу простить, что помешал. Сейчас я соберу пожитки и уйду, чтобы впредь вас не беспокоить.
Супруг удалился, выразительно хлопнув дверью. Рейф взглянул ему вслед с явным облегчением. Герцог неплохо владел оружием, умел фехтовать, как и положено джентльмену, но единоборство с разгневанными рогоносцами никак не входило в круг его излюбленных занятий.
Увы, Кэндовера ждало еще одно испытание: леди Джоселин, бессильно упав в кресло, залилась слезами. Если она решила таким образом разжалобить Рейфа, то добилась прямо противоположного. Кэндовер предпочитал иметь дело с женщинами легкими, веселыми и доступными, умеющими устраивать все так, чтобы избегать осложняющих жизнь последствий. Рейф никогда и близко не подошел бы к Джоселин, но она недвусмысленно намекнула, что брак ее существует лишь на бумаге. Дамочка солгала.
— Похоже, сэр Престьен не разделяет твоего взгляда на ваш брак, — сухо заметил Рейф.
Джоселин вздрогнула, подняв на Рейфа отсутствующий взгляд. По всей видимости, она успела забыть о том, что в комнате кто-то есть.
— Что за игру ты затеяла? — не на шутку рассердившись, спросил Кэндовер. — Если надеялась завоевать мужа, разжигая в нем ревность, имей в виду, ты просчиталась: Дэвид не из тех, кто позволяет собой крутить, в лучшем случае он уйдет от тебя, в худшем — свернет тебе шею, но любовников не потерпит.
— Я не хотела никого обидеть, — всхлипывая, ответила Джоселин. — Просто пыталась разобраться в себе. Лишь сейчас я поняла, какие чувства испытываю к Дэвиду. Жаль только, что поздно.
Тронутый искренностью женщины, Рейф сумел перебороть раздражение. Когда-то и ему было восемнадцать, он любил и тоже ошибался. Глядя на ее несчастное лицо, живо припомнил страдания, которые несет с собой любовь, особенно в юности.
— Подозреваю, что за независимой позой скрывается ранимое сердце, — спокойно сказал Рейф. — И если я прав, беги за мужем, призови на помощь все свое обаяние и моли прощения у его ног. Возможно, тебе удастся вернуть Дэвида, по крайней мере на этот раз. Мужчина многое способен простить женщине, которую любит. Только впредь не допускай промашек. Сомневаюсь, что он сумеет простить тебя дважды.
Джоселин смотрела на кавалера во все глаза.
— О твоей выдержке ходят легенды, — проговорила она почти на грани истерики, — но ты превзошел самого себя. Зайди сюда сам сатана, и ты предложил бы ему партию в вист.
— Никогда не садись играть в карты с чертом, Джоселин, — парировал Рейф. — Он передергивает.
Взяв ее холодную как лед руку, легонько коснулся губами — прощальный поцелуй.
— Если не удастся уговорить мужа, дай мне знать, и мы приятно проведем время вдвоем. Правда, я не могу предложить тебе ничего, — добавил Рейф, отпуская ее руку, — кроме легкого, ни к чему не обязывающего приключения. Прости, не хочется лгать. Много лет назад я отдал свое сердце той, что не удержала его. Оно упало и разбилось, и теперь у меня нет сердца. — Возможно, на этом следовало поставить точку и уйти, но, глядя в ее милое заплаканное лицо, Рейф, сам не понимая зачем, добавил:
— Ты мне напомнила женщину, которую я знал когда-то. Ты похожа на нее, но не настолько, чтобы я мог ее забыть. Нет, не настолько.
С этими словами он ушел, погрузившись в суету многолюдной Брук-стрит. За углом Рейфа ждал экипаж, так что ему оставалось только запрыгнуть в коляску и умчаться восвояси.
