Свет первой любви - [7]

При мысли об этом ее охватила такая ненависть, что она даже удивилась. Майра сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Он имеет полное право вернуться. Семьи Хейз и Вудфолл, враждующие несколько поколений, прекрасно научились избегать друг друга. Жаль, что ей пришлось пройти столь трудный путь, прежде чем она признала необходимость подчиниться законам семьи.

Когда они разговаривали, Майра не могла как следует рассмотреть его лицо, поскольку солнце светило ей в глаза, но все же она заметила, что Кеннет великолепно сложен – он и в юности был красив, неописуемо красив, но, возможно, казался слишком худощавым для своего роста. Теперь же стал крепким и сильным мужчиной. Без сомнения, лицо его по-прежнему сохраняло орлиную, аристократическую красоту. Из-под полей его шляпы выбивались блестящие белокурые волосы. Он вернулся домой еще более прекрасным, чем был до отъезда.

А Шон лежит в могиле где-то в Южной Франции. Она не была озлоблена; убита горем – да, но не озлоблена. Солдаты воюют, солдаты погибают. Шон был солдатом, лейтенантом от инфантерии, и погиб в бою.

Но теперь она была зла. И охвачена холодной ненавистью. Шон ни за что не стал бы солдатом, если бы не он; У брата просто не было выбора… Ее пробрал озноб. Взглянув на небо, она удивилась, увидев, что солнце сияет по-прежнему ярко.

Она не должна его ненавидеть. И не станет его ненавидеть. Ненависть – слишком сильное чувство. А ей вовсе не хочется оставаться в прошлом. Ей вовсе не хочется снова испытывать сильные чувства, которые испытывала в юности. С тех пор она повзрослела, стала другим человеком. Он, без сомнения, тоже стал другим. Надо забыть о нем, насколько это возможно, раз уж он намерен жить в нескольких милях от Пенвита. Надолго ли он приехал? Это не имеет значения. Ей нужно жить своей жизнью, и жизнь эта будет совсем другая – она займет более высокое положение в обществе. Майра подумала о детях: теперь у нее появится возможность иметь детей.

Майра выбралась из своего убежища и огляделась. Конечно, никого нет. И только теперь она задалась вопросом: зачем он подошел к впадинке, вместо того чтобы ехать к себе в имение? С дороги Кеннет не мог ее заметить. Почему же он остановился здесь? И почему она решила прийти сюда именно сегодня, а не в другой день? Она уже не помнила, когда была здесь в последний раз. Какое досадное совпадение! А может быть, и не такое уж досадное? Вероятно, если бы она просто услышала о его возвращении, то со страхом ожидала бы первой встречи. А теперь, по крайней мере, это тяжелое испытание позади.

И Майра бодрым шагом направилась домой. Не нужно было так долго сидеть здесь. Ведь сейчас декабрь. И она вдруг почувствовала, что ужасно замерзла.

* * *

Нельзя сказать, что за последнее время жителям Тамаута и окрестных имений везло на волнующие события. Кончину бедного сэра Бэзила Хейза, имевшую место год с лишним назад, никак нельзя было счесть волнующим событием, о чем мисс Питт со скорбной миной и сообщила его преподобию, миссис Финли-Ивенс и миссис Мизон, когда пила с ними чай.

Не успели еще все оправиться от сообщения о том, что граф Хэверфорд прибыл в Дапбсртоп-Холл так неожиданно, что миссис Уайтмсн, его домоправительница, узнала об этом лишь накануне, как стало известно, что матушка его сиятельства, графиня Хэверфорд, нагрянет к Рождеству вместе с целой толпой гостей. Матери, у которых имелись дочери на выданье, размечтались о подходящих гостях мужского пола. Матери, у которых были сыновья, достигшие брачного возраста, мечтали соответственно о невестах для своих отпрысков.

Джентльмены начали наносить визиты его сиятельству. Леди, затаив дыхание, предвкушали, когда же он начнет отдавать визиты. В конце концов, как заметила миссис Тревсллас в разговоре с миссис Линкольн и миссис Финли-Ивенс, от мужчин толку мало. Все они возвращались из Данбертона с единственным сообщением – о том, что его сиятельство действительно сражался при Ватерлоо и видел герцога Веллингтона собственными глазами. Ну можно ли счесть это интересной новостью? Хотя вес мужчины и добавляли, что его сиятельство – прекрасный человек.

– И ничего о главном, – заключала миссис Тревеллас в полнейшем негодовании, – ничего о том, как именно выглядит его сиятельство. Или о том, как он одевается. Мистер Тревеллас, видите ли, не мог даже вспомнить, в чем был его сиятельство, хотя они проговорили с полчаса.

Леди покачали головой, выражая свое недоумение.

Когда джентльмены не обсуждали то, что каждый из них узнал о военном опыте графа, а леди не задавались вопросом, так же ли он хорош собой, как был в юности, все принимались размышлять о том, каких увеселений ждать от Рождества. При старом графе на Рождество всегда устраивался традиционный бал.

– И при предшествующем графе тоже, – вставляла мисс Питт. Она была одной из немногих, кто помнил деда нынешнего графа. – Он тоже был красавец мужчина, – добавляла она со вздохом.

– В этом году и в Пенвите, вероятно, намечаются кое-какие увеселения, – сказала миссис Мизон, сидя за чаем с миссис Тревеллас. – Приезда сэра Эдвина Бейли ждут со дня на день.