Свет невозможных звезд - [15]

— Поздравляю с успешным первым гиперпрыжком, — сказала мне Ломакс и неумело поклонилась. — Теперь ты наша.

Я озадаченно заморгала. Наша — это чья? Ломакс, Ганта, Брофа и Паука связывала только преданность Нику. Я совсем не так представляла себе команду — ни у кого на корабле, кажется, не было званий и определенных обязанностей, и, насколько я могла судить, они не слишком друг друга любили. Просто у них пока имелась общая цель и не было других вариантов, только и всего. Знать бы, что будет, когда придет моя очередь отдавать им приказы.

— Спасибо, наверное.

Гант, все так же скрючившись над приборами, буркнул что-то себе под нос. Ломакс предпочла не услышать. Она подтянула к себе экран, развернула так, чтобы мне было видно изображение.

— Добро пожаловать на Редлум.

На дисплее зрелым яблоком в черном космосе висела планета. В мировом океане распластались три сухих, рыжеватых континента.

Я склонилась поближе и прищурилась:

— Где тут космопорт?

Почему-то ожидала, что отсюда он предстанет растянувшимся по суше вроде опухоли.

Ломакс покачала головой.

— Причаливаем к орбитальному доку. — Она стукнула пальцем по экрану и выделила станцию на орбите. — Там твой отец.

— На станции?

— Да.

Чуть позже, вернувшись в каюту Ника, я наскребла в себе отваги реактивировать запись.

— Привет, — сказал он, приобретая кажущуюся плотность над крышкой кристалл-плеера. — Выглядишь гораздо лучше. Чище и не такая бледная. Сколько времени прошло?

— Два дня.

— Два дня?

— Я была занята.

По правде сказать, я нарочно тянула: испугалась бури взбаламученных чувств и опасалась новой боли. Мне уже было известно, как тяжело терять родителей, и не хотелось проходить через это заново, особенно сейчас, когда из-под ног выбили все, что представлялось надежной опорой.

— Ломакс показывала мне корабль.

Голограмма Ника, как и в прошлый раз, была одета в куртку, лежавшую теперь на кровати. Он сунул руки в карманы и глянул на меня из-под косматых бровей.

— Что скажешь?

«Тете Жиголо» исполнилось самое малое двести семьдесят лет. Она начинала кораблем-разведчиком, созданным для исследования новых миров, открывшихся перед вступившим во Множественность Рас человечеством. Теперь, по прошествии многих десятилетий, она стала частным торговым судном, пахала свистящую бездну между обжитыми мирами вокруг Интрузии, доставляла от одной звездной системы к другой пассажиров и грузы. Все детали в ней меняли и латали по дюжине раз, но корпус был еще цел, скелет прочен. Пусть она выглядела местами побитой и потрепанной, но за такой срок службы честно отработала каждую из своих царапин и вмятин.

— Рабочая лошадка, — ответила я.

Ник с озорством прищурил левый глаз.

— Ты про корабль или про Ломакс?

Я не смогла сдержать смеха.

— Про обеих.

Секунду мы делили одну ухмылку на двоих. Отвернувшись, я стала почесывать локоть. Не собиралась так ни перед кем открываться. От этого возникло неприятное чувство уязвимости.

— Хотелось бы знать, почему ты сейчас стал меня искать, — тихо сказала я. — Раньше я о тебе и не слышала, и вдруг выныриваешь откуда ни возьмись и осыпаешь подарками.

Ник замер на миг и поник.

— У тебя острый ум, — едва ли не с гордостью заявил он. — И ты права, это не просто так. Дело очень важное. — Он стал серьезным. — Корделия, мне действительно стыдно, что я тебя бросил, и хочется искупить вину.

— Правда?

— Честное скаутское. — Он втянул голову в плечи, словно желая спрятаться за меховым воротом куртки. — Кроме того, не думаю, что у нас с твоей матерью получилось бы. Слишком мы были разные. Ей не терпелось обзавестись хозяйством и жить, как все люди, а мне не сиделось на месте. Стоило провести пару месяцев дома, я начинал лезть на стенку. А мать была с характером. Видела бы ты, как она сверкала глазами, когда злилась. Попробуй мы жить вдвоем… думаю, поубивали бы друг друга.

Его слова звучали пустыми оправданиями, да, конечно, такими и были. Я сжала кулаки.

— А когда она умерла, что же ты меня не забрал?

Ник горестно покачал головой.

— Пока я узнал о ее смерти, вы уже жили с Калебом на другой тарелке. Я решил, что не стоит вмешиваться. Ты и без того нахлебалась. — Он поднял глаза. — Вот я и остался в стороне.

— Но помогать ты бы мог?

— Что сказать? — пожал плечами Ник. — Теперь же я здесь.

— Вот оно как? — возмутилась я; у меня горели щеки, краска заливала шею. — Ты таким способом хочешь загладить стыд за то, что бросил меня маленькую?

Ник опустил взгляд, смахнул невидимую пылинку с груди.

— Я пытаюсь устроить твою жизнь наилучшим образом, — понуро проговорил он.

— Устроить на свой манер! — взвилась я.

У него будто вся кожа на лице обвисла. Он упорно разглядывал руки.

— Тебе не нравится?

— Еще не решила.

— Послушай, — тяжело вздохнул он, — мне правда жаль, что меня не было рядом, когда ты росла. Не знаю, что еще сказать. Изменить прошлое не в моих силах. Остается только извиниться.

— Ты даже не подумал сам меня встретить.

Я помнила, что говорю не с ним. Когда увижу лично его, может, поведу себя иначе. А сейчас механизм позволял мне выплеснуть обиду и прорепетировать, что скажу ему настоящему.

— Ближе тебя у меня родных не было. — Ник кашлянул. — Послушай, я хочу тебе помочь. Только этого и хочу.