Свет на вулкане - [4]

Палуба равномерно подрагивала под ногами. Пароход шел в полной темноте. Мая чуть запрокинула лицо, подставив его влажному ветру.

Дождь кончился.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Что-то переменилось.

Мая раскрыла глаза. И тотчас зажмурилась. Их больно заломило от света, ударившего из иллюминатора.

Она снова открыла глаза. Отсветы освещенной солнцем воды радужно играли на низком белом потолке твиндека.

Судно стояло.

Повсюду с верхних полок недвижно свисали девичьи руки, простыни, одеяла. Нарастающее чувство непонятного восторга сбросило Маю с постели. Она глянула на верхнюю полку.

Ирина спала.

Торопливо одевшись, Мая без куртки, в одном свитерке, быстро двинулась к выходу.

Высокий матрос сидел у дверей на крайней койке спиной к Мае и, кажется, целовался с какой-то девушкой в сатиновых шароварах.

Мая испуганно замерла, потом пролетела мимо, заметив красное курносое лицо студентки с круглыми глазами и чуть заметными усиками.

Скорей вверх по гулкому ржавому железному трапу! Поворот. Дальше вверх по отвесной железной пароходной лесенке!

Палуба. Пустая. Еще мокрая от вчерашнего дождя.

Зеленоватое чистое небо.

И громадная синяя туча, треугольником встающая над сине-зеленым уступчатым островом, изрезанным узкими туманными заливами.

Да это вулкан! Это — Курилы!

В утренней морской тишине слышен лишь пронзительный крик белых чаек, патрулирующих между вулканом и стоящим на рейде пароходом, да рокот удаляющегося за синий мысок катера.

— Боцман, боцман, что ж не выбираете якорь? Снимаемся. Снимаемся. Давайте скорей выбирать!

Мая огляделась и увидела, что голос принадлежал моряку, высунувшемуся с рупором сверху, из окна высокой пароходной надстройки.

На носу, повизгивая, начала работать лебедка, загрохотала якорная цепь.

Споткнувшись о высокий порог входа, Мая кинулась обратно вниз, в твиндеки, застучала туфлями по ступенькам трапа. Вниз, вниз… Поворот. Снова вниз по головоломно крутой пароходной лестнице. Твиндек № 1. Твиндек № 3. Вот и твиндек № 5. Рванула на себя тяжелую дверь, влетела в сонную тишину:

— Девочки, вставайте скорей! Вулкан! Курилы!

Матрос неловко вскочил на ноги. Метнулось круглоглазое лицо усатой студентки.

Над полками взлохмаченные, сонные головы.

— Что? Где?

— Сколько времени? Что случилось?

— Зачем вставать? Рано еще. Семь часов.

— Ой, матрос! Ой, девчата, прячьтесь скорей! У нас матрос! Вон он, с Танькой Путиловой!

— Где?! Где?! — Тут же вскочили и те, кто еще спал на полках.

Оттолкнув Маю, матрос ринулся к выходу, круглоглазая Путилова с головой нырнула под одеяло.

В твиндеке раздался хохот.

— Глядите. Правда вулкан! — закричала вдруг какая-то девушка с двумя куцыми косичками и спрыгнула с койки к иллюминатору.

Минут через пятнадцать все, кроме Путиловой, уже были на палубе и, теснясь вдоль всего левого борта, разглядывали остров с вулканом.

Но «Кулу» уже быстро набирал ход.

— Девочки! Красотища!..

— Смотрите, облако какое розовое над самым вулканом!

— Это от рассвета! Солнце встает!

— Мая, что ж ты не смотришь?! Иди скорей! Это же потрясающе!

— Да, — бросила Мая Ирине и почувствовала, что среди этих воплей ей почему-то уже неинтересно любоваться вулканом и островом.

На палубу высыпали солдаты и матросы.

Пробираясь сквозь толпу гомонящих пассажиров, Мая краем глаза заметила вчерашнего собеседника — Ильченко. Тот высматривал кого-то среди студенток. Болтать сейчас не хотелось, и Мая быстро свернула в дверь надстройки, откуда поднимался незнакомый трап с деревянными ступеньками и ярко начищенными медными поручнями.

Трап вывел Маю на самый верх, на узкую площадку, откуда хорошо была видна носовая палуба со всем народом и зеленый простор моря впереди и вокруг.

Мая замерла на месте.

Лишь заметив справа от себя за стеклянной дверью широкое помещение с огромным деревянным штурвалом, за которым стоял невысокий, курчавый парень, похожий на белокурого Пушкина, Мая поняла, что находится рядом с рулевой рубкой. «Рулевая рубка. Посторонним вход запрещен», — прочла она табличку, и запретный мир потянул ее к себе как магнит.

За стеклом двери, в сумрачной чистоте помещения, парадно поблескивали медные части приборов…

Внезапно снаружи, в противоположном конце рубки, сверкнув, раскрылась такая же застекленная дверь. С биноклем на шее появился человек в морской фуражке.

— Курс сто шестьдесят пять, — сказал он, склоняясь над картой, расстеленной на столике.

— Курс сто шестьдесят пять, — повторил рулевой, немного повернув колесо штурвала.

— Придется включать локатор. Минут через полста войдем в молоко. — Человек хотел было взяться за бинокль и тут заметил приникшую к стеклу Маю.

— Это еще что?! — Раскрыв дверь, он стоял перед ней на пороге рубки. — Кто дал право подниматься на мостик?

— Это и есть капитанский мостик?! — с детским восторгом спросила Мая.

— Ну и что? Написано же «Вход запрещен» русским языком. Каждый раз кто-нибудь залезает! Давайте-ка спускайтесь вниз!

— Послушайте, товарищ капитан, вы человек или кто? Я тихо постою. Пять минут. И пожалуйста, уйду…

— Я штурман, девушка! И есть инструкция, чтоб посторонних на мостике не было. Понятно? Чешите отсюда!

— Теперь понятно. Я думала, вы капитан, а вы только штурман. — И, холодея от собственной дерзости, Мая стала спускаться по трапу.