Свет — мое призвание - [37]

В последующие годы в работах В. Л. Левшина и автора этой книги было показано, что на развитие концентрационных эффектов огромное влияние оказывает образование в растворах нелюминесцирующих ассоциированных молекул исследуемых веществ. Объединение миграционных представлений С. И. Вавилова с теорией молекулярной ассоциации позволило объяснить весь комплекс концентрационных явлений в растворах сложных органических соединений.

Идеи С. И. Вавилова о миграции энергии возбуждения оказались очень плодотворными. В настоящее время их широко используют при объяснении процессов, развивающихся в молекулярных кристаллах. Эти идеи важны для понимания многих биохимических явлений, например проблем фотосинтеза, их с успехом используют для практических целей при работе с органическими веществами, дающими вспышку под действием ядерных излучений и элементарных частиц, а также при получении высокоэффективных сред для лазеров на красителях с плавно перестраиваемой частотой генерации и т. п.

Характеризуя этот цикл работ С. И. Вавилова, выдающийся советский фотохимик академик А. Н. Теренин писал: «Исследования Сергея Ивановича и его школы по люминесценции определили в значительной мере развитие мировой науки в этой области, занимая в ней ведущее место».

Знакомство с немецкой физикой

В двадцатые годы страна жила очень бедно, но развитию отечественной науки уделялось огромное внимание. Многие советские ученые были командированы за границу для ознакомления с зарубежными методами работы. Среди них был и Сергей Иванович Вавилов. В январе 1926 года как «первый профессор-ударник» он был направлен в полугодовую научную командировку в Германию, о которой мы уже упоминали. В то время Сергей Иванович был заведующим лабораторией физической оптики Института физики и биофизики Наркомздрава РСФСР и одновременно работал в должности профессора в Московском высшем техническом училище имени Н. Э. Баумана и в Московском высшем зоотехническом институте.

Об этом периоде жизни Вавилова до сих пор было мало известно, и автор этой книги получил счастливую возможность восполнить этот пробел.

Из Германии Сергей Иванович регулярно посылал Вадиму Леонидовичу Левшину подробные письма-отчеты о своей жизни, впечатлениях, работе, об успехах и неудачах. Он делился с другом своими мыслями, планами, сомнениями. Все письма С. И. Вавилова к В. Л. Левшину из Германии сохранились. Они найдены мною в архивах моего отца.

Александр Иванович Герцен писал: «...письма —... больше, чем воспоминания — на них запеклась кровь событий, это само прошедшее, как оно было — задержанное и нетленное». Читая письма Вавилова, мы знакомимся с его творческой лабораторией, узнаем много интересного об обстановке, царившей в научных кругах Германии — призванного мирового центра науки того времени — в период становления квантово-механических представлений в физике о природе света и вещества.

В Берлине, а затем в Геттингене Сергей Иванович имел возможность общаться со многими выдающимися физиками того времени. С ними он встречался и в домашней обстановке. Зоркий глаз ученого подмечал не только достоинства, но и человеческие слабости. Письма Вавилова тем и интересны, что помогают дополнить образы многих выдающихся ученых, отражают не только их творческие, но и чисто человеческие качества.

Поначалу П. Прингсгейм, в лаборатории которого работал Сергей Иванович, не очень ему понравился. В первом же письме к В. Л. Левшину Сергей Иванович писал: «Сегодня был у Прингсгейма, молодой, немного похож на Бачинского[3](только вид глупее). Успели уже поспорить». В следующем письме он продолжает: «На второй день своего приезда пошел в Физический институт... Прямо на лестнице столкнулся с Прингсгеймом. Вид у него довольно сморчкообразный — высокий, щупльй, лысый и бритый. Упрекнул он меня за опоздание... вот уже четвертый день веду с ним флуоресцирующие разговоры. Звезд он, конечно, с неба не хватает, наше московское представление о нем было, по-видимому, верным, подхватывает разные вещи, оставляемые другими без призору, и делает свое дело». Однако впоследствии между Вавиловым и Прингсгеймом установились дружеские отношения.

К моменту поездки за границу С. И. Вавилов, несмотря на свою молодость, уже стал ученым, работы которого были известны не только у него на Родине. Прибыв в Германию, Сергей Иванович предложил Прингсгейму программу своих исследований. Делясь своими впечатлениями о вводной беседе с немецким физиком, он писал В. Л. Левшину: «Отношения Прингсгейма к нашим работам вообще, и к последней в частности, очень одобрительное».

Планы Вавилова были утверждены, и он в короткое время сумел выполнить важную работу по изучению поляризационных свойств длительного свечения сахарных леденцов и различных красителей, о которой уже упоминалось. Прингсгейм поставил русскому коллеге условие — ему хотелось, чтобы Вавилов занялся продолжением работы американского физика Р. Вуда по изучению изменения поглощения паров ртути при добавлении к ним посторонних газов.

Это было не очень по душе Сергею Ивановичу, однако, ему пришлось согласиться. Об условии Прингсгейма он писал так: