Свет и тьма - [10]

— Прошу прощение, Ваше Величество, — сдержанно сказал я, пора было это заканчивать. — Сегодня не лучший день для подобных разговоров, мы бы хотели спокойно проститься с отцом.

— Да, я понимаю, — изобразил скорбь император. — Буду ждать от вас ответа не позже чем на новогодие. Вы же приедете в Китежград на празднования?

Учитывая траур, мы могли не присутствовать на праздновании, но учитывая настойчивость императора, отказать мы ему тоже не могли. Иначе мы и вправду рисковали лишиться источника и попасть в бесповоротную немилость Михаила Алексеевича. Император это прекрасно осознавал, и сказал он обо всём этом именно сейчас, так почувствовал нашу слабость, и как любой хищник, сразу же напал и прижал к стене, не давая ни малейшего манёвра для действий.

Я был очень зол на него, что уж там, сейчас я откровенно ненавидел правителя Славии. Но внешне я был вынужден сохранять спокойствие, быть вежливым и учтивым.

— Да мы будем на праздновании новогодия, — ответил я. — И тогда же сообщим о своём решении.

— Что ж, я рад, Ярослав Игоревич, довольно заулыбался Михаил Алексеевич. — Честно сказать, я приятно удивлён вашим благоразумием и выдержкой. Вы достойный наследник своему батюшки. Уверен, из вас выйдет великий боец и правитель.

Я с благодарностью кивнул, покосился на Олега, который так и не посмел повернуть разъярённый взгляд в сторону императора.

Мы дождались, пока Его Величество вместе с охраной покинет зал.

И как только они скрылись, Олег повернул ко мне полный бешенства взгляд. Он явно собирался сказать что-то злое, но я закачал головой.

— Не вздумай, не сейчас, — остановил я дядю.

За то, что он собирался произнести вслух, можно попасть в лучшем случае на каторгу, а в худшем — на виселицу. Оскорбление или нелестные высказывания, а также выражение ненависти к императору и его семье каралось по всей строгости закона и расценивалось наравне с покушением на жизнь.

Олег нервозно взъерошил обеими руками волосы, с той же нервозностью он их судорожно пригладил обратно. Порывисто прошагал к одному из банкетных столов, схватил полный стакан вина и осушил его залпом, а после, шумно выдохнув, сказал:

— Хорошо, Яр. Я молчу. Всё будет хорошо. Мы справимся. Мы это преодолеем.

— Молодец, да, — я подбадривающе похлопал его по плечу, — мы справимся. А теперь нам нужно выйти и сделать всё, чтобы прощание с отцом прошло как он того заслужил.

— Ну и оставил же нам Игорь подарочков, — горько усмехнулся Олег, я не ответил, а зашагал на выход.

После была церемония прощания.

Мы с Олегом, Святославом и Андреем взяли накрытые белой простыней носилки, где лежало тело отца в парадном мундире, и понесли его на улицу. Под тихие шёпоты и всхлипы мы пронесли папу по кругу, так, чтобы каждый из присутствующих мог увидеть Игоря Гарвана, проститься и помолиться за его душу богам.

После мы возложили носилки на кроду.

У изголовья отца стояла большая жаровня, полная пылающей огненной ойры. Я подошёл к ней первым, взял один из факелов, дождался, пока тот загорится, а после возложил его на последнее в явном мире ложе отца.

Остальные члены семьи последовали за мной. Складывали горящие факелы по кругу у изголовья и ног отца, пока погребальный костёр не разгорелся во всю мощь.

Языки пламени лизали белые ткани церемониальных носилок, съедали тёмно-красный парадный мундир, сжигали тугие боевые косы отца. Огонь набирал силу и вскоре отца не стало видно.

Бабушка тихо выла, и кроме её скорбного плача был слышен только треск поленьев и сухих веток.

Чёрные столбы дыма взвивались к пасмурному небу. Вороны вылетели из воронятни, стали кружить над нами и отчаянно каркать.

— Славься род, славьтесь Гарваны, — при появлении воронов вся семья, даже маленькая Софья, тихо произнесли это, приветствуя хранителей рода.

Каждый из нас знал, что это духи рода прилетели забрать отца и унести его душу на своих крыльях в Ирий.

Костёр горел недолго. Когда языки пламени опали, обнажив чёрное пепелище и обгоревшее тело, которое уже ничем не напоминала папу, гости начали уходить потихоньку в поместье.

Ушёл и император с женой и братом, ушла и бабушка, уводя остальную семью. И только мы с мамой продолжали стоять и бездумно смотреть на догорающий костёр, на густой дым, исходивший от всё ещё тлеющих поленьев.

Мама неожиданно крепко вцепилась в мою руку.

— Ты тоже его видишь, Яр, — шёпотом испуганно спросила она, широко распахнув глаза.

Я проследил за её взглядом. Дым всё так же вился над костром, но теперь он вдруг начал принимать смутные очертания человеческой фигуры.

Показались могучие плечи и статная осанка, стали чётче длинные тугие боевые косы.

— Игорь, — мать всхлипнула то ли от ужаса, то ли от удивления и сильнее сжала мою ладонь.

Мама никогда не видела, как уходят родовые чародеи.

— Прощай папа, мы ещё встретимся, — сказал я.

На миг фигура стала чётче, на доли секунды мне показалось, что проступили черты его лица. Папа грустно улыбался и смотрел на нас. Подул порывистый ветер и видение резко рассеялось.

Мать уткнулась лицом в моё плечо и заплакала.

Глава 3/1

Как я и просил, утром следующего дня после похорон Олег с Натальей и детьми приехали в Вороново Гнездо с вещами. Не сказать, что эта идея совместного проживания всем пришлась по нраву, но и возражать никто не стал.