Свет дня - [46]

Я открыл дверь машины. Струя холодного воздуха. Рев самолетов и запах, резкий и слегка тошнотворный, авиационного топлива, смешанный с запахом холодного бензина от стоящих машин. Запах экстренности (он у нее есть).

Она отвела его ладони от своего лица. Нежно-твердо. В нескольких шагах от них, около лифта, стояли багажные тележки, и она решительно двинулась туда.

Нищая студентка. В этом элегантном черном костюме, бросающемся в глаза на фоне грязного цемента? Невероятно.

Она прикатила тележку. Он ждал с ее пальто. Поставил на тележку чемоданы и ее ручную кладь. Закрыл багажник, запер машину, взялся за ручку тележки и начал толкать.

Я схватил куртку. Они направлялись к лифту, повернувшись ко мне спиной, и я пошел следом.

Соблазн, конечно, был большой. Постоять рядом, дожидаясь лифта, и войти с ними вместе. Как бы они узнали? Нет, нельзя. Нарушение правил. Никогда не рискуй оказаться замеченным. Проведи границу и не переступай.

Но теперь я жалею. Вошел бы, на короткое время спуска, в их пространство. Засек бы все сигналы вблизи, под ярким светом лифта. Уловил бы запахи. Может, даже изобразил бы на лице ничего не значащую мимолетную улыбку незнакомца. Словно понятия ни о чем не имею.

Посмотрел бы на нее, на него. Он бы — на меня. И потом я всегда бы знал, что мы взглянули друг другу в глаза.

Я прошел мимо них и спустился пешком. Профессиональная осторожность плюс человеческий такт? Пусть наедине проведут эти несколько секунд спуска в зал отправления. Может быть, каждая из этих секунд…

Одно из слов, которые я узнал от Сары, слово, имеющее отношение к человеческой близости: аура. То ли латинское, то ли греческое — как «гинеколог». Означает — дыхание, дуновение, свечение.

Вошел бы в лифт — побывал бы в их ауре. Какая аура у Кристины?

А у Сары?

Спускался я медленно. Когда я оказался в переходе, ведущем к терминалу, они уже вышли из лифта и были на несколько шагов впереди.

Аэропорт похож на конвейер: желоба, рукава, фильтры. Громадная перемалывающая система, которая уничтожает ауру, — но она же порой выявляет ее. Столько отправлений, столько прибытий; попробуй отличи простое прощание от агонии, друзей от любовников. Людей охватывает волнение, они обнимаются, смотрят друг на друга, целуются. Что означают эти мокрые глаза? Жду тебя в субботу? Прощай навсегда?

Все эти нежности в общественном месте. Но здесь это обычное явление, здесь это в порядке вещей.

Помимо прочего — мечта детектива. Ты часть толпы. На тебя не обратят внимания, пусть даже ты заденешь их плечом.

Но можно и не быть детективом. Что-то в крови. Кто этого не делал — не стоял, не сидел, вглядываясь, на краю большой толчеи? Кто при этом просто так, любопытства ради, не выхватывал взглядом, точно шпион, какую-нибудь одинокую фигуру или пару, не следил за каждым их движением, не пытался читать по губам? Не задумывался, что они собой представляют?

Взять, например, вот этих двоих: редкой красоты девушка (итальянка?) и приятный на вид, но чем-то озабоченный мужчина средних лет.

Зал отправления, зал прибытия. Регистрация этажом ниже — они упустили из виду знак. Я последовал за ними вниз, увидел, как они встали в очередь. Рейс 837 в Женеву. Очередь довольно длинная.

Времени у них осталось совсем мало (если, конечно, все обстояло именно так): пока движется очередь. Кристина играла роль стабилизатора. Боб то и дело смотрел на часы. Нервозность приговоренного? Или беглеца? Он беспрерывно ее трогал — то талию, то руку, то плечо, то проводил ладонью по ее волосам от затылка до шеи.

Шаркая, они продвигались вперед. Может быть, это было ужасней, чем оба предполагали. Она была стабилизатором, жестким, почти жестоким. Может быть, думала: хоть одному из двоих надо проявить твердость. Он сказал, что выдержит, но теперь, у барьера, начал оползать, отставать, рассыпаться.

Если все обстояло именно так.

Разве гинеколог не должен уметь сохранять спокойствие?

Два билета или один? Я все еще не был уверен. Для отвода глаз они могли ограничиться ее чемоданами. Люди иногда уходят в другую жизнь ни с чем, кроме одежды, которая на них. Его ладонь у нее на шее.

Теряешь, чтобы не разлучаться с любимым человеком. Любовь — это не значит иметь, владеть.

Я все еще не знал.

42

Ее глаза сегодня глядят сквозь меня, точно на кого-то другого, дальнего.

Спрашивает:

— Ты был?

— Конечно. И цветы положил. Розы. Роскошный день выдался.

И это, конечно, кажется ошибкой. Вдвойне: и сказать такое, и сам факт. Роскошный день, как по заказу.

Как она его переживет?

На лбу желвачок, тугой, как вопросительный знак. Она всматривается в мое лицо. При этом в глазах какая-то стеснительность, уголок рта стыдливо поджат, как будто она хочет сказать: знаю, Джордж, что это нелепость, знаю, что я дура, но…

И, может быть, она думает то же, что и я: примерно так было и два года назад. Она дала мне поручение и хотела знать, как я его выполнил.

Что мне сказать? Депеши от него нет, я пришел не как его посланник. Просто пришел к тебе на свидание, как в обычный день.

— Выглядело все… нормально. Выглядело… так же.

Что мне сказать? Что он остался на месте? Что он никуда оттуда не собирается? Что он заверил меня: мол, буду тоже вечно ждать?