Свержение ига - [34]
— Как же без воды? — не поверил Василий. — А пьют что?
— Молоко кобылье, кумыс по-ихнему прозывается, вот его и пьют. Ну, вы разоблакайтесь покеда, а я баньку опарю.
— Чудно как-то, — покачал головой Василий. — Завирает, верно, старик.
— Да нет, так оно и есть, — вступил Матвей. — В иных землях, где воды много, тоже мыться не горазды, в грязи живут.
— Это я слышал, — с хрустом потянулся Василий. — Приехали недавно посольские люди из Фрязии, так сказывали, что, когда с дожем, королём ихним, за столом сидели, по дожевой дочке вша ползала. Заметила её дочка и стряхнула спокойно, будто для неё это кажночасное дело. Такое вот слышал, а чтоб вовсе без воды...
Его прервал появившийся в облаках пара Демьян.
— Ну, ребятушки, пожалте на полок, — пригласил он. — Славный вышел нынче парок: сухой да цепкий, лёгкий, но крепкий...
Забрались на полок. Демьян зачерпнул ковшом квасу из бадьи и плеснул на каменку. Та пыхнула, отдала упругой раскалённой волной. По бане разлился пахучий хлебный дух.
— Ах, знаменито, ах, духовито! — приговаривал Демьян, надевая шапку и рукавицы. — Ну-ка, ребятушки, давайте постегаю.
Он взял из бадейки два берёзовых веника и обрушил на спину Матвея мягкие шелестящие удары. Тот начал кряхтеть, а потом не выдержал и взмолился:
— Полегче, отец, душу вынешь!
— Терпи, терпи, парень, — отозвался Демьян, поддавая пару, — коже маета, телу легота, а душе отрада. Ты что ж думал: к Демьяну приду, ноги до пояса помочу, и делу конец? Не бывать такому! Пока три шкуры не спустишь, не выйдешь отсель!
Вскоре, однако, пожалел, дал Матвею передышку и принялся за Василия. Раскалил его докрасна и тяжело перевёл дух.
— А на тебя, Сеня, силов моих не хватит, звон ты какой могутный...
Изрядно пришлось им потрудиться в тот вечер. А потом, когда сошло сто потов и они, умиротворённые и расслабленные, сидели на лавках, попивая квасок, Матвей начал главный разговор:
— Прислал нас, отец, сам великий князь Иван Васильевич. Дошли до него вести, что король Казимир склоняет царя Ахматку с Русью заратиться и посла своего сюда отрядил, чтоб через него про всё сговориться. И решил великий князь сговору этому помешать. Обретается тут у вас царевич Муртаза, племяш Ахматовый...
— Обретается и, слышно, обратным послом к королю собирается, — кивнул Демьян.
— Так вот, надобно нам его чуток попридержать.
— Легко сказать: попридержать! Ведь не вор какой, за руку не схватишь. И большой ли этот «чуток»?
— Пока Ахмату грамотку одну не доставят. Прочтёт он её — сам Муртазу удержит.
— И кто же грамотку эту доставит?
— Этого человека нам ещё нужно будет отыскать.
— Гм... ну а грамотка где?
— С караваном из литовской земли идёт. Правда, нам ещё перехватить её надобно.
— Весело живете, — хмыкнул Демьян, — караван-то хоть всамделишный или его ещё снарядить требуется?
— Караван настоящий, — кивнул Матвей, — но, когда придёт, пока не знаем. Так что помогай чем можешь.
Демьян помолчал, старательно вытер холстиной разгорячённое лицо, а потом тихо заговорил:
— Не простую задачу великий князь нам задал. Ну грамотку перехватить — дело нехитрое. Людей лихих, что на золото блазнятся, везде много, а среди нехристей — и того больше, так что перехватим. А вот насчёт остального думать надо... — Демьян зачерпнул из бадейки ковш и продолжил: — Есть у меня в приятелях большой чин — всем здешним базаром ведает, по-ихнему мухтасибом прозывается. Ведомо мне, что к царю он вхож и самолично обо всём важном докладает...
— Что ж, такой нам годится, — важно подал голос Василий.
— Годится-то годится, да нужно погодиться... Лихоманка теперь его одолела. Жёлтый стал да трясучий, ровно лист осенний. Лежит под одеялами и зубьями колотит. Как тут с делом подступишься?
— Ты бы привёл меня к нему, — предложил Матвей, — а я снадобье приготовлю, авось поможет. Там и сговоримся.
— Попытаться можно, — согласился Демьян, — но авось — не гвоздь, долго не держит. Хорошо бы заранее о караване вызнать...
— Вызнаем, мы уж тут порешили промеж себя, что вышлем ему навстречу Сеньку для упреждения. Одного только опасаемся, — помялся Матвей, — как по чужой стороне небывальцу идти?
— Пройдёт, коли схочет. А я ему для верности пайцзу дам, из тех, что для ханских людей в кархане изготовили. Там надпись строгая, и ослушаться её никто из татар не посмеет. Да ещё парочку голубей полётных пусть с собой заберёт. Они шибко быстро летят: за сто вёрст пустишь, через пару часов знать будешь, где караван и по какой дороге идёт. Ну а мы, сладивши два дела, и к третьему с Божьей помощью подберёмся...
На том и порешили. Демьян рассказал о дорогах, по которым приходят караваны из литовских земель, а Матвей — о том, как найти и открыться своему человеку в караване. Утром Семён скоро собрался в дорогу, выслушал последние наставления и получил от Демьяна пайцзу — серебряную пластинку, по которой шла затейливая вязь татарских слов. Увидев, как внимательно рассматривает надпись Семён, Василий не удержался:
— Всё разобрал? Тогда прочти в гул!
К общему удивлению, Семён стал медленно произносить слова надписи.
Начало XIX века. Россия воюет с Персией. Поручик Павел Болдин добровольно сбежал на фронт, чтобы не жениться на нелюбимой девушке. Вражеские пули да разрывы снарядов для него оказались слаще девичьих поцелуев. Отчаянно храбрый гусар совершает подвиг за подвигом, удивляя своей отвагой сослуживцев. Но не боевые награды прельщают отчаянного офицера, и об этом знают его командиры. После успешного штурма крепости генерал оказал ему величайшую милость, о которой Болдин даже не мог мечтать.
Осенью 1480 года, после знаменитого «стояния на Угре», пало татаро-монгольское иго, тяготевшее над русским народом более 250 лет. Его падению предшествовала героическая борьба наших предков. «Предтеча» посвящена одному из малоизвестных эпизодов этой борьбы — отражению нападения золотоордынского хана Ахмата в 1472 году, — явившемуся предвестником окончательного освобождения молодого Московского государства.
Новый роман известного петербургского писателя Игоря Лощилова посвящён двум наиболее героическим и самоотверженным событиям Смутного времени на Руси — осаде Смоленска и обороне Троице-Сергиевой лавры 1609—1610 гг.
Алик Новиков, Сережа Ильин и Женя Ветров — воспитанники суворовского училища послевоенного времени. С ними занимаются педагоги, большинство из которых хоть и не получили достойного образования, зато это честные и мужественные люди, прошедшие войну. И мальчишки набираются от них жизненного опыта, ума, постигают военную науку, учатся быть справедливыми, милосердными, великодушными. И, конечно, превыше всего ставить честь и настоящую мужскую дружбу.
«Краткие очерки русской истории» — книга, написанная известным русским историком Дмитрием Ивановичем Иловайским (1832–1920). История русской государственности берет свое начало в Киеве, чтобы затем переместиться в землю Владимиро-Суздальскую и окончательно сосредоточиться вокруг Москвы. Колыбель славянских народов, эта территория как нельзя лучше способствовала развитию земледелия, что позже проявилось в малорусской и южнорусской культурах.
В одном из правительственных секретных архивов сохранилось объемистое дело о коллежском асессоре Иване Федорове Мануйлове. На обложке дела надпись: «Совершенно секретно. Выдаче в другие делопроизводства не подлежит».открыть С 1895 по 1917 год заботливой рукой подшивались сюда всяческие документы и бумаги, касавшиеся коллежского асессора. В своей совокупности бумаги эти развертывают целое полотно жизни Ивана Федоровича; жизнь же его — подлинный роман приключений вроде повести о Лазарилло из Тормез и других подобных ей воровских повестей, рассказывающих о похождениях и приключениях знаменитых мошенников, авантюристов и так далее.
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.