Сверхновая. F&SF, 2007 № 39-40 - [28]

Я старалась говорить спокойно, но уверенно, как обычно разговаривала с упрямыми пациентами в полубессознательном состоянии в больнице.

— Не в моих привычках говорить за других, но, помилуйте, Элизабет, вчера вечером они чуть не искусали миссис О’Шейн.

Элизабет откинулась на спинку стула. Сеточка морщин в уголках глаз, казалось, немного разгладилась. Она приоткрыла рот, собираясь заговорить, но тут что-то за дверью привлекло ее внимание, и губы вновь сомкнулись. Она встала; движение было настолько резким, что ножки стула скрипнули по полу. Подойдя к кухонному окну над раковиной, она выглянула на задний двор.

— То, что я делаю, должно было произойти намного раньше, — она резко повернулась ко мне. — Вы говорите, что он был всего лишь псом. Видно, вы все так и считаете между собой. Да, он был всего лишь псом, но…, — она запнулась, и тень раздражения промелькнула по ее лицу. — Он научил меня настоящей любви, мужеству и преданности. Мне плевать, что говорят другие. Здесь нарушено равновесие между добром и злом.

Я ждала, пока она закончит. Было слышно, как над раковиной тикали часы, а ветки чахлого куста гортензии, что рос на заднем дворе, шумели под окном. Я постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче, ну…так, на всякий случай.

— А что произошло вчера вечером? При чем тут миссис О’Шейн? Вы же никогда ничего не имели против нее.

Она вернулась к столу. Её гнев прошел, и теперь она уже выглядела решительно, почти как прежде, когда решала трудную задачу.

— Да, верно, но произошло нечто непредвиденное.

Она сунула руку в карман рубашки и вытащила камень возмездия… Постукивая им по столу, продолжала:

— Понимаете. Для этого камня не существует разницы между Хорошим и плохим — Он поддерживает равновесие между ними и их напряжением — Если приложить большую силу, то баланс будет восстановлен на другом уровне. Я не думала, что вопрос о силе будет иметь значение, иначе Петерсон не смог бы понять, что происходит и не обрел бы силы для контратаки. Вчера вечером…да, я ошибалась насчет Петерсона.

— Это сделал он?

— Да. Но этого не повторится. Он больше никогда не воспользуется моими собаками.

Я подумала, до чего же странно, что я считаю все это само собой разумеющимся. Но ведь и доказательства этому являлись каждый вечер.

— Вы действительно их используете?

Она поморщилась. Это ее уязвило.

— Нет. Я их не использую. Я спрашиваю каждую из них, займутся ли они этим. Все соглашаются. Они узнали своих Петерсонов. Некоторые из них никого другого и не знали в своей жизни. Эти люди избивали их; доводили до смерти, делая бизнес на щенках; выбрасывали из окон машин и проламывали черепа.

— Их уже нет в живых? Они все мертвы?

Элизабет прищурилась.

— Это призраки. Я думала, вы знаете.

На этот раз пришла моя очередь встать и начать ходить по кухне.

— Да ничего я не знаю. Это что-то из ряда вон выходящее. Вся моя жизнь до этого протекала в рамках нормы. И ничего подобного со мной еще не случалось.

Я скрестила руки на груди и оглядела ее.

— Понятно?

— Да. Они — призраки. Счетный камень наделил меня этой силой — вызывать призраков, когда захочу. Или демонов. Силы должны уравновешивать друг друга. Но Петерсон тоже может вызывать демонов. Он способен на все. И сейчас мне нельзя останавливаться. Понимаете?

— Но…, — я почувствовала, как мурашки побежали по коже. — …Собаки. Я все еще не понимаю. А что, если они опять нападут на миссис О’Шейн или на кого-нибудь другого?

Элизабет вздохнула, и, похоже, подумала, что я слишком уж недогадлива. Да черт бы ее побрал с её мертвыми собаками, которые она сюда зачем-то вызывала. Кто заставлял её злить Петерсона?

— Больше они так не сделают, — сказала она.

— Это уже случилось прошлым вечером, — резко ответила я. — Они подобрались к миссис О’Шейн слишком близко.

— Они же собаки, — проговорила она. — Всего лишь собаки Они не задумываются над происходящим, как вы или я. И они полагали, что это я направила их к крыльцу миссис О’Шейн. Не, теперь они стали умнее. И больше ошибки не допустят. Разве это не ясно?

Я не ответила. Что я могла сказать? Отчего же, Элизабет, сейчас мне всё ясно. Я чувствую себя великолепно. Но мне-то было по-прежнему не по себе. Все это было весьма далеко от нормы.

— Хелен, — сказала Элизабет, немного помолчав, — простите меня. Я бы остановилась, если 6 могла. Но все зашло слишком далеко. Теперь придётся довести это до конца.

Она встала и вышла из комнаты. Было слышно, как он, поднимается к себе наверх.

Вечером я обошла всех соседей, — кроме Петерсона, разумеется, — чтобы пригласить их на чашку кофе. Мне пришло в голову, что вместе мы, возможно, будем чувствовать себя в большей безопасности. Элизабет я пригласила тоже, но не надеялась, что он, придет.

— Сегодня появились доберманы. Я видела их по дороге, — сообщила миссис О’Шейн, снимая в прихожей шарф и синее пальто

Только я проводила ее в гостиную, у дверей снова позвонили. Пока я спускалась в холл, раздалось еще два нетерпеливых звонка. На пороге стояли Хороси, которые пришли последними. Они поднялись в дом. Внезапно Келли схватила меня за руку и указала на улицу.

— Смотрите! — воскликнула она.