Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11 - [26]

[15]. Колокол сзывал народ к шестичасовой мессе.

Но нет. Сегодня он не просто сообщал нам о том, что через пять минут начнется служба, сегодня он отпевал Лупито.

— О! — услыхал я вскрик матери и увидел, как она накладывает крестное знамение.

La сатрапа de la iglesia esta doblando…

Церковный колокол звенел и притягивал к себе вдов в черном, одиноких преданных женщин, пришедших помолиться за своих мужчин.

Arrimense vivos у difuntos

Aqi estamos tudos juntos…[16]

Церковь вздымалась над пылью дороги, огромные глыбы коричневого гранита восходили к небу, поддерживая колокольню и храм Христов. То было самое высокое здание, что я видел в жизни. Люди теперь облепили двери как муравьи, задавая вопросы и распуская слухи о том, что случилось прошлой ночью. Отец отошел поговорить с мужчинами, а мать и Ультима встали поодаль, среди женщин, с которым обменялись церемонными приветствиями. Я зашел за угол церкви, где, я знал, дожидаются мессы, болтаясь вокруг, мальчишки из городка.

Большинство было старше — второклассники да третьеклассники. Всех я знал по имени. Не оттого что общался с ними, но после множества встреч по воскресеньям, наблюдая, я узнал, кто они, и немного о каждом.

Я знал, что, когда пойду осенью в школу, сойдусь с ними близко, и только грустил, что они будут на год старше — а я уже чувствовал себя заодно с ними.

— Мой старик видел, как Лупито это проделал! — Эрни приставил свой большой палец к лицу Авеля. Я знал, как любит Эрни похвастать.

— Фигня! — крикнул Конь.

Его прозвали так оттого, что лицо у него напоминало лошадиное, и он любил топать ногами.

— Chingada! Да этот бедолага просто превратился в труп. Ба-бах! — И Скелет сам изобразил пистолетный выстрел, схватился за голову и рухнул в пыль. Страшно завращал глазами. Скелет был еще психованнее, чем Конь.

— Нынче утром пошел я на реку, — тихо проговорил Самюэль. — Там, на песке была кровь… — его никто не услышал. Я знал, что он живет, как и я, за рекой, но выше по течению — там стояла кучка домишек, сразу за железнодорожным мостом.

— Кто наперегонки? Кто наперегонки? — Малыш Витамин топал возбужденно ногами. Я не знал, как звали его на самом деле, все просто называли его Малыш Витамин, даже учителя в школе. Ах, как он бегал, как бегал! Даже Скелет во всю свою мочь, да Конь на полном галопе не могли обойти Малыша Витамина! Тот был словно ветер.

— Враки! — Конь, прокашлявшись, плюнул. Тотчас Флоренс сделал то же, плюнув по крайней мере, футов на пять дальше.

— Э-ге, черт, он обставил тебя, обскакал, точно! — засмеялся Авель. Авель был коротышка, меньше меня, и не пристало ему дразнить Коня. А что тот особенно любил, так это бороться. Длинными руками он обхватил Авеля прежде, чем тот успел увернуться, и легко подбросил в воздух. Авель грузно шмякнулся оземь.

— Cabron[17], — взвыл он.

— Ну что, — обставил он меня? — спросил Конь, стоя над Авелем.

— Не-ет, — вскричал Авель. Он медленно поднялся, изображая сломанную ногу, а когда оказался вне досягаемости Коня, крикнул: — Обставил, гад, обставил тебя! Ха-ха-ха!

— Мой старик как раз был в кафе, когда все произошло, — продолжал Эрни, который вечно старался попасть в центр внимания. — Он говорил: «Лупито вошел медленномедленно, обошел шерифа сзади, а тот как раз откусил вишневого пирога; приставил пистолет к затылку…»

— Враки! — заржал Конь громко. — Эй, Флоренс, переплюнь-ка теперь! — И он, набрав слюны, плюнул вновь.

— Ха, — ухмыльнулся Флоренс. Он был высок и тощ, курчавые светлые волосы до самых плеч. Я не встречал еще, чтоб такие белобрысые говорили по-испански. Мне он напоминал один из позолоченных ангельских ликов с крыльями, что порхали у ног изображенья Девы.

— Вишневого пирога? Ага!

— Кровь да мозги разлетелись во все стороны. На столе. На полу, даже на потолке; А глаза у него были открыты, когда он падал, и еще не коснулся пола, как Лупито был уже за дверью.

— Враки! — Черт! — Chingada!

— Он отправится в ад, — заявил Ллойд писклявым голоском. — По закону, за свое дело он должен пойти в ад!

— Любой житель Лос Харос отправится в ад, — засмеялся Флоренс.

Лос Харос был, что называется, поселок за линией, и Конь, Скелет, Авель и Флоренс были оттуда.

— Это ты отправишься в ад, Флоренс, за то, что не веришь в Бога! — вскричал Конь.

— Los vatos de los Jaros[18] — народ крутой, — рявкнул Скелет. Он вытер нос пальцами, и на нем повисла зеленая сопля.

— Черт — Chingada.

— Эй, Флоренс, давай поборемся, — сказал Конь. Его съедала досада, что он проиграл в состязании на длину плевка.

— Перед мессой бороться грех, — вставил Ллойд.

— Враки, — ответил Конь и обернулся, чтобы кинуться на Ллойда, но тут впервые заметил меня. Всмотрелся пристальнее, потом позвал: — Эй, малец, поди-ка сюда!

Все с интересом следили, пока я подходил к Коню. Мне не хотелось с ним бороться: он был крепче и здоровее. Но отец часто говаривал, что муж льяносов не уходит от схватки.

— Кто это? — Не знаю!

Конь потянулся к моей шее, но я знал его излюбленный прием и уклонился. Нырнув, я ухватил его за левую ногу. Резким рывком я бросил Коня на спину.

— И-го-го! — A la veca![19] — Видали? Малыш свалил Коня!