Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09 - [2]

«Поломка» — первая публикация Марка Бурна.

Старый-престарый негр, сидевший за отделенным невысокой перегородкой соседним столиком, поглощал свой суп страшно медленно. Ложку он держал всеми пальцами, — так ребенок хватает палку, зажимая ее в кулачок. Бун наблюдал, как ложка с точностью микротома скользила у самой поверхности коричневатой пленки супа. Затем плавно поднималась ко рту, как бы увлекая за собой руку. Лысая голова по-черепашьи выдвигалась вперед. Толстые, прорезанные глубокими морщинами губы вытягивались в трубочку, прикрывая желтые зубы. И громко всасывали суп из ложки. Далее весь цикл повторялся снова, за прошедшие полчаса их уже завершилось около десяти.

Взгляд старика оторвался от ложки и остановился на Буне. Белки глаз мутноваты, а зрачки — черны как космос и глубоки как время. Множество морщин тянулось от глаз старика и складывалось на его лице в древнюю карту усталости и ожидания.

Смущенный ответным вниманием, Бун быстро скрылся за потрепанной обложкой «Собаки Баскервилей». Но как и до того, слова там просто лежали на странице, в них было не больше значения и жизни, чем в пятнышках от мух. Слова увяли и умерли вместе со всем остальным. Вместе с с Эммой. Вместе с ним самим.

Он обвел взглядом придорожное кафе, которое в силу обстоятельств стало его пристанищем на эти прошедшие четыре часа. Обитые апельсиново-оранжевой искусственной кожей кабинки-отсеки были заняты ничем не примечательными посетителями. Пожилые пары и утомленного вида одинокие мужчины поглощали одинаковую похлебку. Мистер Кофе клокотал на поцарапанной хромированной стойке прилавка, и кусочки пирога вращались на подносе под стеклом. На часах с рекламой напитка «Доктор Пеппер» была половина восьмого. Голоса под сурдинку из радио с кухни перекрывались песней из музыкального автомата, какой-то гнусавой тягомотиной — ковбой страдал по потерянной милашке. Господи! Пнуть бы этот чертов ящик незаметно по пути в туалет.

— Пообедать не желаешь, милок? — спросила остановившаяся перед столиком женщина в не очень свежем переднике. На вид лет сорока пяти — пятидесяти. Седеющие волосы были, верно, некогда темно-каштановыми. Высокая, худая, боевитая особа. Приглядевшись, Бун решил, что она выглядит все же моложе своих лет — должно быть, ей около шестидесяти. Женщина стояла перед ним, стандартно улыбаясь, держа наготове ручку и маленький белый блокнотик. На голубом пластиковом прямоугольнике над кармашком значилось: Мэри Элис.

Бун пододвинул свою чашку.

— Нет, спасибо. Просто еще кофе.

— Тебе надо поесть, голубчик. Мой клубный сэндвич лучше любого другого, где еще такой найдешь?

— Спасибо, не нужно.

— Как тогда насчет кусочка пирога? У меня есть чудесный пирог со свежими яблоками, а в холодильнике — двойной шоколадный сюрприз. Могу тебе сдобрить пирог мороженым. Бесплатно.

Бун сосредоточенно собирал указательным пальцем крошки от крекера.

— Только кофе.

— Ладно, уже вот-вот должен подоспеть Юл Баркер. Он держит гараж возле шоссе. И твой грузовик отремонтирует в лучшем виде. Может ты захочешь остаться на ночь в мотеле «Звездный свет»? У Лисбет Крэншоу комнаты всегда в полном порядке.

— Возможно.

Сам-то он намеревался ночевать в гостинице «Y» в Литтл Роке.

— Юл и вправду здорово разбирается в моторах и прочих железяках. Он тебе все наладит. — Она сунула чек в кармашек передника. — Угощаем за свой счет. Несладко так подломиться, как ты. Так не забудь, пирог совсем свежий. В общем, скажи, если что-нибудь будет нужно, милок.

Дальше она направилась к старику-негру и предложила ему еще супа.

Подломился — правильно сказано. Могут ли чувства подломиться? И тогда, если поменять масло в черепной коробке, не вернет ли это его снова на путь истинный? Есть ли присадка Джиффи Луба для души? Лаура так долго была механиком его строя мыслей, а игра на сцене позволяла выводить шлаки из своего психического радиатора. Сейчас у него нет ничего.

Господи! Занюханный, все себе прощающий великомученик. Бун ненавидел, когда не мог совладать с метафорами.

В окно были видны неоновые мигающие рекламные оранжевые сполохи на ветровом щитке его пикапа. «Кафе старо-’Юга — поешь вволю!» — надпись вспыхивала и гасла, как закупоренная в бутылке гроза. Солнце расплавилось над осенним плато Озарк, и там, где дорога подходила к хайвею номер 7, неслись огоньки автомобильных фар: на север к Юрика Спрингс, либо на юг к Литтл Року. Всем им нет никакого дела до Дюваля в штате Арканзас с населением 935 человек. И он, Бун, тоже бы промчался мимо, кабы его чертов грузовичок окончательно не отказал чуть южнее Сент-Луиса.

Мэри Элис вернулась с кофейником. С материнским участием она наполнила чашку Буна, затем вытащила из кармана передника полную пригоршню пакетиков с подсластителем и сухими сливками. Бун медленно размешивал свой кофе. От Мэри пахло гамбургерами и жареной картошкой.

— Что чита'м, милок?

Он показал ей книгу обложкой.

Мэри одобрила.

— Правда, детективов с убийствами я страсть как боюсь.

— Она заметила еще две книжки рядом с блестящей хромом коробочкой для салфеток. — Мне вообще-то всегда нравились истории с превращениями и всякими чудесами. Разве они не прелесть?