Сверхновая американская фантастика, 1996 № 08-09 - [14]

— Что сказала машина? — спросил Криб. — Ты говори мне, пожалуйста.

— Анализатор не может прописать лекарство на. основании образца крови. Он явно не понимает, что не так с этим бедным стариком. Может, если мы сумеем доставить аппарат на базу, ввести данные в Большой Бен, тогда, я уверена, мы сможем… Послушай, Криб, я останусь со стариком. Я введу ему стандартный набор инъекций. А ты отправляйся за помощью. Мы отнесем его на базу, тогда мы сможем… — ее голос затих. Криб качал головой.

— Нет, сестра Мэри. Я не оставлю тебя здесь одну. Опасно. Я остаюсь.

Сестра Мэри поглядела ему в глаза — спокойные, бесстрастные, упрямые, или просто глупые? Стыдясь своих мыслей, но не в состоянии избавиться от них, она впервые поглядела вокруг, на толпу стрибов, непреклонно пробирающихся под дождем. Крупные, медлительные, нечувствительные ни к сырости, ни к холоду, они спешили по своим делам, словно вокруг стоял ясный солнечный день. Некоторые чихали, кашляли, но явно испытывали к своему состоянию полнейшее равнодушие. Что они, и в самом деле настолько все глупы? Прости меня, Господи.

— Пожалуйста, Криб, ты должен отправиться за помощью. Я не понимаю, что стряслось со стариком. Не знаю, что делать.

Криб покачал головой.

— Я тебя не оставлю.

Старый стриб стонал и трясся. Он явно горел в лихорадке. Умирал.

— Криб, ты же должен. Ну как ты не понимаешь? Этот старик умрет, если ты не пойдешь. Неужели тебе все равно? Да что же с вами делается? — И, неожиданно для себя, сестра Мэри невольно разрыдалась.

Криб пожал плечами (жест, которому он научился от сестры Мэри).

— Это всего лишь стриб, — сказал он. — Я тебя здесь не оставлю.

Теперь слезы ручьем текли по щекам сестры Мэри, но кто это заметит под дождем? Нужно было остаться на Земле, подумала она. О, Господи, прости меня, прости меня!

Не зная, что ей предпринять, она не делала ничего. Так, втроем, они и застыли на какое-то время, сестра Мэри и Криб, на корточках в грязи, под дождем, в то время, как остальные стрибы равнодушно проходили мимо, торопясь по своим делам.

Постепенно сестра Мэри начала замечать, что происходит нечто странное. Стрибы больше не мельтешили вокруг: все они опустились на колени.

— Спрячь лицо, — сказал Криб. — Тили идет.

И точно, сестра Мэри увидела как вдалеке что-то движется к ней по дороге, сверкая в струях дождя. Она не дыша следила за его приближением, тогда как Криб и остальные стрибы скорчились в грязи, прикрыв глаза своими огромными мохнатыми руками.

Когда силуэт приблизился, она увидела, что это был явный гуманоид, вроде стрибов, только гораздо меньше ростом, меньше даже самой сестры Мэри. Она не могла определить, какого он пола или различить черты его лица. Сияние делало его лицо расплывчатым, нечетким, черты менялись, постоянно двигались.

— Пожалуйста, помогите мне, — с удивлением услышала она свой собственный голос. — Вы и есть Тили? Можете помочь мне? Вы говорите на языке стрибов?

Ей показалось, хоть она и не была в этом уверена, что существо изучает ее.

— Эта форма и есть Тили, — отвечало оно тонким, нежным голосом, голосом ребенка, — но зачем Тили помогать?

Лишь миг спустя сестра Мэри поняла, что он обратился к ней на английском.

— Боже мой! — сказала она. — Вы говорите по-английски?

— Да, понимание полное, — отозвался нежный голос, — то существо, которое вы отождествляете с собой, использует примитивную устную форму общения, наподобие речи стрибов. Все, что содержится в вашем сознании, воспринято полностью. Вы для Тили все равно, что… что? Таракан, ясно? Тили может общаться, но зачем?

— Тогда почему же вы это делаете? — сестра Мэри всхлипнула, с удивлением обнаружив, что она либо все еще плачет, либо вновь начинает.

— Прихоть, — ответил Тили.

— Ну, так помогите мне из прихоти. Скажите мне, что мне делать, если вы так чертовски всемогущи! — она сама поразилась своим словам.

— Ничего не делайте, — сказал Тили. — У него чума. Понимаете? Вроде того, что вы полагаете чумой. Распространяется неудержимо. Страдания, смерть.

Теперь и сестра Мэри вся тряслась, но не от холода.

— Неудержима для вас? Нет, не думаю.

— Зачем Тили останавливать чуму? Чума для стрибов на пользу. Их сделалось слишком много.

— Бога ради, помоги нам. Скажи нам, что делать!

Тили не ответил.

— По крайней мере, хоть мне помоги! Я не знаю, что делать. Я не могу оставить старика; Криб не пойдет за помощью. Помоги мне! Сделай хоть что-нибудь! Что угодно!

Внезапно тело больного стриба подбросило над землей, развернуло в воздухе и вновь бросило на землю, в грязь, где он затрясся в отчаянных судорогах. Все это сопровождалось громким потрескиванием. Он содрогнулся и затем затих — неподвижность смерти, которую ни с чем нельзя спутать.

— О — Боже — мой, — сказала сестра Мэри, — ты убил его.

— Это всего лишь стриб, — ответил Тили, двинулся прочь, вниз по улице и пропал из виду.

— Вставай. Криб, вставай. Хватит валяться в грязи, черт тебя побери. Он ушел. Он убил старика.

Криб осторожно отнял ладони от глаз.

— Ты же просила Тили помочь тебе, — напомнил он.

Затем, разумеется, сестра Мэри помолилась за старика. За Стрибов. Молилась, чтобы это и вправду не оказалось чумой. Но, как уже заметил Криб, ее молитвы, как всегда, остались без ответа.