Сверхновая американская фантастика, 1995 № 02 - [29]

И вихрем вылетел из палатки.

За истекший час Полководец приказал еще раз атаковать тараном городские ворота. Защитники отразили атаку, бросая булыжники и горящие циновки, а Полководец утешил себя тем, что содрал кожу с нескольких пленных.

Хуан и Ли Женг продолжали мастерить воздушных змеев. Она делала рамку и натягивала шелк, он разрисовывал. Они вынашивали идею бегства, но ни один план не сулил определенности. Полководец приходил уже реже, но на Ли Женг не мог смотреть без раздражения, стоило им встретиться глазами. Он недовольно фыркал на медлительность их работы, но неуклонно растущие ряды воздушных змеев свидетельствовали, что завершение трудов уже близко.

Однажды Ли Женг задержалась взглядом на Хуане, который рисовал прекрасного журавля, стоящего в водоеме близ водопада.

— На этих змеях не написано ни одной молитвы, — проговорила она. — Только на первых трех.

Хуан кивнул и продолжал рисовать.

— Ты не надеешься больше, что боги тебя услышат? — спросила она.

— Эти никогда не взлетят, — угрюмо заметил он, склонившись над своей работой.

— Да, конечно, — спокойно заметила Ли Женг и продолжила сгибать бамбуковые палочки.

Хуан помедлил и пристальнее посмотрел на змея перед собой. Тот казался незавершенным без слов молитвы. Как и все прочие. Но его простые и неуклюжие молитвы пропали втуне. То ли боги не заметили их там в отороченных золотом облаках, то ли просто не захотели заметить. Если все же Ли Женг не была ему ответом.

«Да, — осознал он, — Ли Женг — это мой ответ».

Но если это боги послали ее, они были жестоки, ибо она пришла на свою погибель. Тогда уж лучше считать, что она появилась здесь по своей воле. И в этом случае была по-прежнему обречена, но тем большее уважение вызывала ее храбрость. Час от часу он все сильнее ценил ее общество.

Он наблюдал, как она работает: старое лицо и молодое тело. И его опять заинтересовало, как она выглядит в действительности. Она часто говорила о радости полета, чем-то схожей с тем чувством, которое он испытывает, запуская змеев в небо. Он воображал ее полуженщиной, полуптицей. Под его рукой образ журавля менялся и трансформировался, согласуясь с его представлениями. И когда он окончил, то начертал над рисунком иероглифы:

Ее храброе сердце возносит мою душу

На крыльях дружбы

К солнцу

В заоблачные дали.

Так Хуан стал поэтом. И, перечитав написанное, он скрыл слова за каплями дождя, каплями, падающими из сгустившегося тумана, и бриллиантами, сверкающими на воде вокруг стоящего журавля. Затем он поставил этого змея в ряд с другими, уже заполнившими палатку. Ли Женг пришла посмотреть, и если она заметила поэму, то ничем это не выдала. Но на мгновение ее глаза сверкнули слезами.

В ту ночь Хуан всю ночь не сомкнул глаз, прислушиваясь к игре ветра в листве. Еще день — и они завершат змеев. Самое большое — два дня. А плана спасения так и не было. Видимо, настало время решить, каким образом лучше уничтожить всех воздушных змеев и покончить с собой.

Он поднялся с тюфяка, зажег лампу и при свете мигающего фитилька бросил взгляд на множество змеев, думая о смерти. Ли Женг вздохнула во сне за его спиной. Из скромности они сделали ширму из шелка между двумя тюфяками. Обойдя ширму, Хуан подошел посмотреть на Ли Женг. Просто хотелось побыть подле этой странной подруги, которая пришла, дабы разделить с ним горечь последних дней. Но когда он взглянул на нее, то не встретил изборожденного морщинами лица, столь знакомого ему. На тюфяке спала молодая женщина.

На мгновение Хуан подивился, куда же могла деться Ли Женг и как эта женщина пробралась сюда. Но тут понял. Это и была Ли Женг. И лицо было ее настоящим лицом. Он нагнулся ближе, всматриваясь.

Это было простое открытое лицо, просто молодая версия лица «бабушки» без наведенных черт магического сходства с его собственным лицом, ничего примечательного. Ничего, что выдавало бы в ней колдунью. Просто милое лицо с чарующими чертами, на которое хотелось смотреть, не отрываясь.

Он стал на колени и нежно тронул ее за плечо. Ее глаза открылись, теперь он вновь видел перед собой старуху.

— Тебе нужно бежать, — проговорил он.

Ли Женг нахмурилась и приподнялась, сбросив одеяло и теплое платье.

— Что ты хочешь сказать? — спросила она.

— Пора бежать, — повторил он. — Этой же ночью, до того, как мы закончим работу. Превратись в летучую мышь или в сову и улетай отсюда.

— Но как спасти тебя?

— Это невозможно. Но ты- можешь пролететь высоко над воинами. Ночь почти безлунная, и они не смогут подстрелить тебя.

— Есть еще время: день или два, — сказала она.

— Не станем искушать судьбу. Бежать надо теперь же.

Она взяла его за руку.

— Ты так боишься за меня? — спросила она.

Он отвел взгляд: так обычно поступают люди, когда чувствуют, что в их глазах можно прочитать слишком много.

— Да, — признался он.

— Я не оставлю тебя.

Он повернулся, чтобы переубедить, но увидел незнакомку. Ли Женг превратилась в молодую женщину, прелестницу из садов Императора, с крутыми дугами бровей, с кожей, бледней, чем мука, и крошечным розовым ротиком. Еще миг — и она поцелует его.

Хуан быстро поднялся. Он встал посреди палатки, стараясь глядеть лишь на ряды змеев перед собой.