Сверхновая американская фантастика, 1995 № 01 - [27]

— Не тот ли ты парень, который продырявил мне бедро?

Я помахал рукой.

— Как ты?

— Терпимо… а ты?

— Черт! Лучше просто не бывает.

И что странно, я действительно верил в это.

— Ты, черт возьми, соображаешь, куда едешь? — прокричал Коул, когда поезд начал набирать ход. — Мы почти в Полосе.

— Именно туда я и направляюсь!

Его предупреждение не произвело на меня впечатления… во всяком случае, такого, как я мог ожидать. Я чувствовал себя возбужденным, живым, чувствовал, что мне брошен вызов. Я пустил коня в галоп по глубокому рыхлому снегу и был удивлен легкостью, с которой мой конь мне подчинялся.

— Ты спятил! Вспомни, что я говорил. На этот раз тебе так не повезет с изменениями.

Я засмеялся.

— Только не говори мне, что тебе самому никогда не хотелось попасть туда и разузнать, что там. Со стороны этого не увидишь.

Он кивнул.

— Хотелось пару раз.

— Тогда пошли со мной! — я пришпорил коня. — Нас будет двое! Чудовища попрячутся в норы, и мы спасем принцессу из башни, мы сможем.

Он просто смотрел на меня и улыбался.

— Пошли! — кричал я. — Чего ты теряешь? Мы будем королями в этой чертовой дыре! Давай со мной!

И я верил, что мы увидим все чудеса Полосы и ее загадки, пройдем и свет, и мрак — и выйдем победителями. Это чувство вело меня вперед.

Клуб дыма повис между нами, а когда он растаял, Коул крикнул:

— А уж это твои проблемы!

Поезд начал удаляться от меня, приближаясь к следующему повороту, и когда он начал поворачивать, Коул крикнул:

— Удачи тебе!

— К черту удачу! — сказал я ему. — У меня внутри тикают специальные лунные часы. Я — часть бесконечного проекта. Во мне больше огня, чем в твоем старом движке. Зачем же мне удача?

— И все же, удачи! — крикнул он, тряхнув ружьем на прощание.

Поезд скрылся за поворотом, и больше я Коула не видел.

Я-то думал, что просто бахвалюсь, и как только Коул исчезнет из виду, я натяну поводья и стану искать место для ночлега, но вместо этого пришпорил коня. Да он и не нуждался в понукании. Это уже был не конь, а огромная темная машина с окутанным клубами пара сердцем, несущая вперед и помогающая не отказываться от решения, принятого, как я понял, задолго до того, как я покинул Глори. Я вспомнил Трейси, бегущую к лесу. Тогда я еще подумал, что она спасается от опасности. Но теперь разум подсказывал, что она спешила навстречу радости жизни, влекомая теми же светлыми мыслями, которые толкали меня вперед. В моих действиях не было ни логики, ни смысла, ни плана. Я был свободен от всего этого, свободен от оков, о которых даже не подозревал. Препятствия казались столь ничтожными, что я не замечал их. Я мчался так, как это возможно лишь в детстве — испытывая восторг от движения, подчиняясь пьянящему чувству свободы. Ветер — огонь за моей спиной, снежная пыль, подхваченная ветром — призраки, темные деревья — башни старого замка. Возможно, я летел навстречу смерти, но это не вызывало ужаса. Я ушел от смерти куда более страшной, чем любая из ждущих меня впереди. Паралич страха, извращенные мечты, отравляющие душу. Больше им меня не достать. Я должен использовать свой шанс. Смерть ждала, никакого сомнения, но я покончил с нытьем, с увертками и ложью, с попытками смягчить удары судьбы, ухватившись за юбку несчастливой женщины.

Непостижимо, но мы незаметно нагоняли поезд. Мой конь был настоящим чудом. Каждый шаг переносил нас на немыслимое расстояние. Я не мог видеть его морды, но знал, как он изменился. Глаза сверкали, как фонарь шахтера, зубы угрожающе заострились, подковы высекали искры из камней. Чувствовал я изменения и в себе самом, пусть не совсем в ту сторону, что я желал бы, имей я возможность выбора, но я не страшился этих изменений, они отвечали тому, что таилось в глубине души. Сердце мое яростно колотилось, разум переполняли невозможные желания, руки превратились в орудие любви и убийства — никаких полутонов. Я пришпорил коня, и мы поравнялись с последним вагоном. Заглянув в окно, я увидел хорошенькую женщину в синем платье. Я уставился на ее грудь, рот мой увлажнился, по телу прошла волна желания. Женщина отпрянула назад, испуганная и бледная, зажав рот рукой. Бог знает, какое зрелище являл я ныне собой. Я захохотал, и смех мой был созвучен воющему ветру. В том смехе слышалась злая радость. Прежде от подобного звука у меня пересохло бы во рту и затряслись поджилки. Теперь мне нравилось слышать его. Это был сигнал к началу новой жизни. Я уже собирался влезть в вагон, чтобы овладеть этой женщиной, но к чему, когда передо мной уже лежала вся бескрайняя сверкающая равнина. Туда, на север, я и направил своего коня, пробиваясь через хвойный лес, ломая сучья руками, налившимися чудовищной силой, вздымая тучи снега позади себя, по направлению к Глори, — всегда, навсегда, навечно обретя славу, единственную славу для того, кому тесно в привычном мире. Я несся туда, сокрушая все преграды и презрев жестокие мечты, срывая завесы с тайн, — туда, к беспредельной любви и власти.

Первый рассказ Дейла Бейли «Машина Эйдельмана». был опубликован в июльском F&SF за 1993 г. В основу второго рассказа, «Тронутый», легли воспоминания о собственном детстве писателя.