Сверхчеловек. Автобиография Иисуса Христа - [41]

Больше всего, конечно, шли из Галилеи и сопредельной Самарии. И почти все хотели что-то получить. Взять. Схватить свое исцеление, а дальше пусть хоть исчезнет весь предательски здоровый мир в пасти Таннина[40]. Прав был мой наставник в медицине Априм, говоря, что в болезни человек либо становится святым, либо думает только о себе и ради исцеления готов задушить ближнего. Последнее, конечно, чаще.

Я понял, что мое имя стало жить своей жизнью в воображении народа, но знал бы еврейский народ, как я временами ненавижу его.

Где-то там, за Гергесой, за цепью гор, пролегала Via Regia[41], ведущая из Египта в Дамаск и дальше, в древний город Рецеф. Однажды ко мне принесли эфиопского вельможу с застарелой опухолью в животе. Рабы тащили его по этой дороге полторы тысячи стадий, он добирался ко мне из Аксумского царства, с другого берега Эритрейского моря. Большую часть пути они проделали на корабле, который остался ждать их в порту Эцион-Гевера.

Он так ослаб, что едва мог говорить, и тяжелые золотые перстни спадали с его иссохших коричневых пальцев.

Через толмача он сказал мне, что является потомком самого царя Соломона и царицы Савской (а значит, происходит из того же колена, что и я), но в это трудно было поверить, глядя на его сморщенное черное лицо с оттопыренными ушами, похожее на рожицу старой обезьяны. Разве что кожа его была чуть светлее, чем у обычных эфиопов.

Я уже не мог ему помочь. Слуги отнесли его в город, и через несколько дней он умер, найдя последний приют среди могил кафарнаумских рыбаков и садоводов.

Как он узнал обо мне? Наверно, какой-то еврей-торговец посетил те земли в поисках дешевой слоновой кости, леопардовых шкур, эбенового дерева и редких благовоний.

Однажды привели молодого мужчину, больного прогерией. Говорят, с такой болезнью редко доживают до десяти лет, а этому было двадцать. Его тело стремительно старело, и он выглядел как паломник, вернувшийся со звезды, где время течет быстрее. Я помазал ему лоб и руки ароматным маслом, и это было все, что я мог сделать. Старость, хоть и преждевременная, непобедима.

Часто приносили умирающих детей. Я сумел спасти лишь нескольких, одним из них был белокурый мальчик-раб с севера, который задыхался – у него воспалилось горло, и от этого появилась пленка, которую я проткнул пальцем. Но всегда, спасая ребенка, хотя это и получалось редко, я чувствовал вину за то, что обрекаю его на жизнь: может быть, Бог послал эту душу на землю в виде наказания последний раз, а я делаю так, чтобы наказание было доведено до конца, чтобы человек познал бесконечную боль мира, испил эту чашу до дна.

Ведь самое обременительное, что может быть вообще, – это осознание реальности своей плоти, которая независимо от твоей воли стремится только к одному – к распаду на атомы и погружению в апейрон, в безликое первовещество, как установил Демокрит Абдерский, если копия греческого текста этого учителя, попавшая ко мне, переписана верно.

И, конечно, кафарнаумские старики каждый день ковыляли ко мне кто с болью в спине, кто с бессонницей. От этих и прочих незначительных недугов спасали травы. Я собирал их в лугах вокруг Кафарнаума, сушил в амбаре, перетирал и смешивал. Душица при астме. Отвар зуты успокаивает. Витания – при утрате мужской силы… Пажитник, мята, мак…

На некоторые растения пагубно действует свет солнца, поэтому сушить их надо в тени, а белену, дурман и белладонну вообще следует собирать ночью, чтобы не потерять их свойств.

Из высушенных побегов сливового дерева, пихты и сосны, растертых с чесноком и настоянных на вине, хорошо делать компрессы от язв и бородавок.

Я пробовал составлять новые лекарства из растертых камней, органов и крови животных, а также выяснил, что порошок из сушеных черных тараканов незаменим при водянке, а порошок из божьих коровок – при боли в зубах.

Пчелиный клей заживляет ожоги, но только он должен быть свежий – желтого цвета; старый, почерневший не годится.

А тем, у кого болели суставы, я советовал садиться на лодку и отправляться к целебным горячим источникам в Хамат-Гадере, от Кафарнаума при попутном ветре это полдня пути.

Вывихи, переломы. Хорошо, когда при переломе не обнажена кость. Вывихи я вправлял, сломанные кости помещал между двух дощечек и закреплял веревкой. Некоторые бестолковые лекари обрабатывают переломы порошком из костей животных, но это еще никому не помогло, только ухудшало заживление, и я никогда так не делал.

У меня были медные палочки с крючьями на конце, которыми я вырывал зубы, и маленький острый египетский нож с нефритовой рукоятью, им я вскрывал и вычищал раны. Эти инструменты перед использованием я обязательно держал над огнем, чтобы убрать с них грязь, в том числе частицы пыли и жира от прикосновений рук.

Иногда я ловил лягушек, жег их в костре и продавал лягушачий пепел женщинам, которые использовали его, чтобы избавиться от нежелательных волос на ногах и других частях тела. А при нерегулярных циклах советовал женщинам пить настой петрушки.

От геморроя помогают свечи, сделанные из равных частей серой египетской соли, бычьего костного мозга, инжира и ладана.