Свеча мертвеца - [62]

— Я поговорю с Рино насчет твоей версии, — сказал он. — Но все же сомневаюсь, что тут дело в большой и чистой любви.

Я удовлетворенно кивнула. Ожидать большего все равно не стоило.

— Что сказал Его Величество? — поинтересовалась я вместо уговоров в пользу своей версии.

Третий мгновенно состряпал нейтральнейшую из каменных гримас и машинально выпрямил спину. В переводе с невербального на унилингву это определенно значило, что дело дрянь, что бы он сейчас ни ответил.

— Я поставил его в очень неудобное положение, — осторожно сформулировал принц. — Видишь ли, я… как бы объяснить… обо мне часто пишут, снимают передачи, — все в строго положительном ключе. Но королю не пристало мелькать в желтых газетенках и журналах для юных леди, и мнение общественности нужно формировать как-то иначе. Ты не замечала, что об изменениях в законодательстве, о реакции правительства на какие-либо события или о нововведениях в сфере документооборота Его Величество никогда не говорит лично? Все официальные заявления делают либо министры и представители, либо, если дело требует внимания более высокопоставленных чинов, то выступаю лично я. А король появляется, если реакция общества оказывается негативной, и милостиво изменяет принятое решение. Получается, что ни одно его заявление не встречает неодобрения. Все, что он делает, по умолчанию считается мудрым и правильным. Я — самое удобное из его прикрытий, потому что, вообще говоря, могу нести с должным апломбом полную чушь — и она все равно вызовет бурный восторженный писк, по крайней мере, у женской половины населения. А в свете того, что я устроил на суде… — Третий светло улыбнулся и развел руками. — Если Его Величество попытается запретить наш брак, его живьем съедят. А его министров я легко заткну парой-тройкой интервью. Но король не может позволить себе лишиться прикрытия. Тогда придется формировать соответствующий образ для Даниэля, а это — дело отнюдь не одного дня. И даже не одного года. На протяжении всего этого времени я буду незаменим. Его Величество не позволит мне отречься от титула.

— То есть он все-таки попытается меня устранить, — упавшим голосом констатировала я.

Его Высочество улыбнулся еще шире.

— Перед отлетом Рино запланировал небольшую утечку информации, — сообщил он. — Один из секретарей случайно проболтается приятелю с центрального канала, откуда и когда мы с тобой вылетим на Павеллу. Я подумываю объявить на всю планету, что опасаюсь за твою жизнь, поскольку мои действия не получили одобрения семейного совета, но идти на попятную я не готов.

Я подобрала челюсть. Попыталась внятно обдумать его план. Потом попыталась еще раз.

— Его Величество тебя убьет, — напророчила я затем.

Третий склонил голову к плечу и мечтательно прищурился.

— Хорошо, если так, — сказал он. — Лучше уж меня.

…Пять

…даже если автор не помнит точно, какие ружья он развесил по стенам, выстрелить все равно придется.

План Его Высочества я, разумеется, одобрить не могла. Но упрямо прущего к цели принца такие мелочи волновали мало.

«Случайная» утечка информации удалась на славу.

Полицейские и охранники космопорта, несмотря на их многочисленность, имели крайне бледный вид и напряженные лица. По подотчетной территории шлялись вдохновленные толпы в топорщащейся в самых неожиданных местах одежде: открыто досаждать Его Высочеству излишним вниманием камер журналисты побоялись, но притащиться совсем без камер — просто не смогли. И хотя каждого успели прогнать через металлоискатель и удостовериться, что камеры — это всего лишь камеры, спокойствия процедура не добавила никому.

Да и от голографов это не спасало. Стоило нам выползти из автофлакса, как раздался нарастающий гул щелчков, а безумное количество вспышек заставило меня философски задуматься о том, что совпадение векторов светового давления и моей чуйки на неприятности склонно приводить к недостойным мыслям — например, нырнуть обратно и заблокировать все двери изнутри.

А я-то думала, что после вчерашней Ликиной истерики («Что, правда Безымянный принц?! Когда ты с ним познакомилась? Почему не познакомила меня?!») и папиной отповеди («Неужели я был настолько плохим отцом, что моя родная дочь не желает делиться столь важными новостями, пока они еще новости, а не пафосные заголовки в прессе?»), не говоря уж о беседе Третьего с Его Величеством, — мне уже ничего не страшно.

Наивная.

— Ваше Высочество, позвольте пару вопросов! — сходу выпалила молоденькая девушка из-за мощной спины мгновенно выросшего перед ней телохранителя принца. Телохранитель, что характерно, ее ничуть не смутил. — Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились?

Я припомнила сей неотразимо романтичный эпизод, представила его изложенным в стиле популярных женских журналов, и подавилась смешком. А потом вдруг подумала, что, пожалуй, о нем никому не стоит знать.

Поддатый принц в придорожной забегаловке и перепуганный космодиспетчер, только что выпущенный из камеры предварительного задержания, — это не красивая история с обложки. И даже не скромная статейка со второй. Такие знакомства не встречают одобрения у публики, а значит, для публики оно будет другим. Ложным, но красивым.