Прозвучало очень двусмысленно — будто игра имелась в виду вовсе не на рояле. Впрочем, наверняка так и было задумано, и леди Джиллиан ход оценила.
— У меня как раз подходящее настроение, — она улыбалась так светло и беззаботно, что я сразу поняла, у кого Третий брал пару-тройку уроков максимально вежливого обольщения, на которое так легко попалась я. — Надеюсь, я не растеряла навыки и не разочарую Вас.
— Не сомневаюсь в этом, — сознался Его Высочество. — Позвольте представить…
— Госпожа Кэнвилл, — не дослушала его ди Морвейн. Доставшаяся мне улыбка была еще более трогательной и искренней, чем первая. — Все посольство только и говорит о Вашей любви… к животным.
Я прикинула, о чем реально могло говорить все посольство и кем в связи с этим Ее Высочество считала мужа, но каким-то чудом удержала лицо, хотя за его цвет ручаться уже не стала бы.
— О, я крайне неравнодушна к самоедским собакам, — с непрошибаемой наивностью подтвердила я. — Очень жизнерадостные, искренние и прямолинейные создания.
Его Высочество молчал, явно не собираясь вмешиваться, но Мира, едва почуяв, что, несмотря на всю вежливость, запахло жареным, мгновенно вклинилась:
— Их, кажется, разводят на севере, в Канаиле?
— Не только, но там — один из крупнейших питомников, — охотно подтвердила я. — Самоеды очень хорошо приспособлены к холодному климату.
Разговор тут же свернул на мою излюбленную тему, и неожиданно оказалось, что, когда леди Джиллиан не топорщит колючки, с ней действительно легко и приятно общаться — а в компании Миры долго топорщить колючки не получалось ни у кого. Со вкусом обсудив ездовые качества самоедов и заспорив на тему рентабельности собачьих грузоперевозок, мы как-то поздновато спохватились, что приглашенных набилась полная гостиная и половина уже косо поглядывает на меня. Им полагалось подойти и засвидетельствовать почтение хозяйке вечера — а она тут с горящими глазами доказывает, что таскать грузы маленькими порциями невыгодно, а действительно большими не получится, если только не заменить породу, и на гостей даже не глядит, а вклиниваться в разговор вроде как и невежливо…
— Простите, — с явной неохотой отвлекаясь от спора, вздохнула леди Джиллиан, — я излишне увлеклась. При дворе у отца всегда держали свору… я буду очень благодарна, если вы задержитесь после окончания выступления, госпожа Кэнвилл. Мне очень хотелось бы завершить спор.
— Как пожелаете, Ваше Высочество, — озадаченно согласилась я и отправилась следом за Третьим и Мирой — занимать места.
— Не знала, что твое увлечение так серьезно, — улыбнулась супруга Рино, вольготно расположившись между мной и принцем.
— Мои родители держат двух самоедов, — призналась я. — Я все детство с санок не слезала. А когда стало понятно, что без изоляции от аллергена мне не вылечиться, и пришлось съехать, то скучала по собакам, пожалуй, не меньше, чем по самим родителям. Только вот… ее ведь не самоеды интересуют. И даже не грузоперевозки…
Мира согласно кивнула. Если уж Ее Высочество вдруг заинтересовалась моей несравненной компанией — то отнюдь не потому, что с ума сходит по собакам, а потому, что изначально не собиралась разговаривать только с мужем и Мирой, а меня вовсе не считала серьезным противником.
Что ж, оно и к лучшему. Я совершенно не собиралась записываться в ее противники.
— Не переживай, — неизвестно в который раз повторила Мира вполголоса. — Если леди Джиллиан с тобой заговорила на равных на отвлеченные темы, никто из ее свиты тебя тронуть уже не посмеет. Это все равно что получить разом одобрение половины ирейского двора. Что бы она ни хотела на самом деле, будет здорово, если вы подружитесь. Можешь даже сказать, на что мы рассчитывали. Она и так знает, но честность оценит.
— Как и то, что это был твой совет, — вздохнула я.
— В придворных играх я не так сильна, чтобы не было понятно, где чей совет, — виновато улыбнулась Мира. — Но разве он плох?
— Нет, — вынужденно признала я. — Пожалуй, я бы и без него поступила именно так.
В течение вечера меня действительно не трогали. Все недобрые взгляды и перешептывания за спиной достались Третьему, который проигнорировал их с истинно королевским величием.
Ее Высочество выбрала для вечера пятнадцатую сонату придворного иринейского композитора — произведение длинное, сложное, невероятно красивое. Оно так и называлось — «Игра». Словно принцесса Иринеи желала бросить вызов — не то мужу, не то обществу в целом.
Я мало что могла оценить касательно исполнения (признаться, это вообще была первая композиция, услышанная мной вживую), но зачарованно следила за тем, как обманчиво легко и быстро порхают над клавишами тонкие пальчики леди Джиллиан. И невыносимо жалела, что дружбы у нас не получится.
Ее Высочество играла самозабвенно, с головой уйдя в музыку, напрочь забыв про нотные листы. Ее, казалось, не волновало ни повышенное внимание зачарованных гостей, ни присутствие среди них новой любовницы мужа, ни надвигающийся развод, ни сплетни и пересуды, ни предстоящий разговор, о чем бы он ни был. В ее прикрытых глазах светилось торжество.
Я смотрела на эту невозможно красивую, невыразимо довольную собой и своей жизнью женщину — и обреченно думала, что или я окончательно перестала что-либо понимать в людях…
