Свадебный марш Мендельсона - [20]
«Очнись, — говорю я себе, — жизнь продолжается. Сегодня в десять — защита проекта спортивного комплекса. Вот будет потеха… Мечты прелестны, слава мечтам!»
Слушай, слушай, слушай меня! Все так и было. Я закрыла входную дверь, сбросила туфли, на цыпочках подошла к холодильнику — страшно хотелось пить. Взглянула в окно — Кеша меня не видит, задрал голову, пытается угадать, в каком окне я. Зажгла свет, он заметил, помахал рукой. Мне следовало быть осторожнее. Слава богу, наши спят. Скоро четыре. Утром отец не даст проходу: где была? Скажу: задержалась у подруги. Могу я себе позволить такую роскошь: раз в жизни засидеться у подруги?
«Ты обязана позвонить».
«Ах, папа, — скажу я ему. — У этой подруги нет телефона».
Снова подошла к окну. Кеша шел прочь, устало загребая ногами. «Как пьяный», — подумала я. Мне стало удивительно весело, я засмеялась.
— Ужасно смешно, — сказал папа. Помятая пижама, взлохмаченная борода, мешки под глазами. Папа зябко потирает руки.
— Просто можно умереть от смеха, — в тон папе замечает старшая сестра.
Время от времени сестра ночует у нас — привычка. Боится оставаться одна в квартире.
Папа неловко одергивает пижаму, выглядывает в окно. Улица пуста. Папа разочарован.
— Может, ты объяснишь, что все это значит?
Я не отвечаю, пожимаю плечами.
— М-да, — вздыхает папа. — Надо полагать, минут двадцать назад ты была разговорчивее.
Сестра Лида в разговоре не участвует, она жмурится на свет. Сестра умеет многозначительно молчать.
— Это что, перспектива или так?
— Что «так»? — я стараюсь не смотреть на папу.
Папа кивает на окно:
— Это?!
— Ах, это? Не знаю…
— Ничто не ново в этом мире. — Папа зевает, достает невероятно длинный мундштук, громко продувает его.
— Не вижу оснований для переполоха. Ничего не случилось.
— Когда случится, будет уже поздно! — взрывается папа. — Интеллигентные люди придирчивы к своим чувствам и не бросаются на шею первому встречному.
— Я тоже не бросаюсь.
Лида откровенно зевает.
— Мне чрезвычайно повезло с дочерьми, — замечает отец и ногой пододвигает табурет. — Я хочу знать, это эпизод или закономерность, к которой мне следует привыкнуть…
Отец настроен решительно. Ждать помощи от сестры бесполезно. Сестра как изваяние. Голова чуть наклонена, лица не видно. То ли слушает, то ли дремлет, в общем, молчит.
— Я же предупреждала, папа, что задержусь…
— Что-о?!
Когда папа кричит, мне становится не по себе. С ним это бывает редко, мы отвыкли от крика.
— Теперь это называется «задержалась»! Недурно. Семейная идиллия, мягкие акварельные тона. «Я немного задержусь, папочка…» — «Хорошо, доченька, только не очень долго». — «Ну что ты, папочка. К трем часам ночи я буду дома». Где ты шлялась?! — внезапно взрывается папа. — Кто он?
Папу уже не остановить.
— Молчишь? Тем хуже для тебя. Я один, без матери, — будто стон роняет отец, он ударяет кулаком по столу, и все, что стоит на столе, подпрыгивает.
Этих отцовских слов я боюсь больше всего. Отец действительно один. Мать умерла девять лет назад. Рак: три месяца — и матери не стало. Почему отец не женился второй раз? Не знаю. Может быть, знает Лида? Но она ничего не говорит. Ей сейчас почти тридцать пять… А тогда минус девять, значит, двадцать шесть — взрослый, самостоятельный человек. Я моложе, мне сейчас двадцать два. Отец не женился. Нам казалось, ему хорошо с нами. Поначалу, наверное, так оно и было. Что-то надломилось, пошло наперекос после первого замужества Лиды. Отец был против, недоумевал: почему такая спешка? А когда узнал, что муж Лиды работает скрипачом в эстрадном оркестре и играет в ресторанах и кинотеатрах, сник совсем. Он уже не верил ни в какие разговоры о семейном счастье. Так и сказал: «Проклинать не проклинаю. Благословлять рука не поднимается. Мирюсь». Лида вся в бабушку: лицо, на котором скулы обозначены ровно настолько, чтоб быть заметными, огненно-рыжая, зеленоглазая. Глаза сумасшедшие, воспламеняются мгновенно, протяни руку — и вспыхнет рука. Даже когда ее взгляд безотносительно скользит по встречным лицам, а на лицах мужчин взгляд задерживается чаще, я вижу, он словно обжигает их, люди непременно оглядываются и смотрят вслед, надеются на повторный взгляд, ждут его. Есть женщины красивые, их красота спокойна, благополучна даже. Их можно созерцать, как созерцаешь Диану в гулкозвучных музейных залах, стоишь, зачарованный белизной мрамора, мягкостью линий спадающих одежд, не веришь никак, что те одежды каменные, а еще не веришь, тяготишься сомнением, что же первично, эта ли каменная прелестница, во всем повторяющая живую красоту, или живая красота, скопированная с мраморного совершенства, оставленного нам как прозрение?
А есть красота другая, требующая тебя. Прикосновение к такой красоте, даже мимолетное, — всегда боль, страдание. Ее невозможно созерцать, она противна покою, благополучию противна. У этой красоты особые краски, она не приемлет полутонов, правильности линии, она единение крайностей, каждая из которых существует только одна, способна сразить, потрясти человека. Моя старшая сестра и есть символ этой второй красоты.
А рядом муж. Не то итальянец, не то цыган. Василий Чарутти. Надменный, тонкий. Можно сказать иначе: на его лице много носа, много лба, и вы увидите асимметрию, почувствуете ее.
«Сейчас, когда мне за 80 лет, разглядывая карту Европы, я вдруг понял кое-что важное про далекие, но запоминающиеся годы XX века, из которых более 50 лет я жил в государстве, которое называлось Советский Союз. Еще тогда я побывал во всех без исключения странах Старого Света, плюс к этому – в Америке, Мексике, Канаде и на Кубе. Где-то – в составе партийных делегаций, где-то – в составе делегации ЦК ВЛКСМ как руководитель. В моем возрасте ясно осознаешь, что жизнь получилась интересной, а благодаря политике, которую постигал – еще и сложной, многомерной.
Куда идет Россия и что там происходит? Этот вопрос не дает покоя не только моим соотечественникам. Он держит в напряжении весь мир.Эта книга о мучительных родах демократии и драме российского парламента.Эта книга о власти персонифицированной, о Борисе Ельцине и его окружении.И все-таки эта книга не о короле, а, скорее, о свите короля.Эта книга писалась, сопутствуя событиям, случившимся в России за последние три года. Автор книги находился в эпицентре событий, он их участник.Возможно, вскоре герои книги станут вершителями будущего России, но возможно и другое — их смоет волной следующей смуты.Сталин — в прошлом; Хрущев — в прошлом; Брежнев — в прошлом; Горбачев — историческая данность; Ельцин — в настоящем.Кто следующий?!
Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях.
Человек и Власть, или проще — испытание Властью. Главный вопрос — ты созидаешь образ Власти или модель Власти, до тебя существующая, пожирает твой образ, твою индивидуальность, твою любовь и делает тебя другим, надчеловеком. И ты уже живешь по законам тебе неведомым — в плену у Власти. Власть плодоносит, когда она бескорыстна в личностном преломлении. Тогда мы вправе сказать — чистота власти. Все это героям книги надлежит пережить, вознестись или принять кару, как, впрочем, и ответить на другой, не менее важный вопрос.
В книгу включены роман «Именительный падеж», впервые увидевший свет в «Московском рабочем» в серии «Современный городской роман» и с интересом встреченный читателями и критикой, а также две новые повести — «Без музыки» и «Банальный сюжет». Тема нравственного долга, ответственности перед другом, любимой составляет основу конфликта произведений О. Попцова.
Писатель, политолог, журналист Олег Попцов, бывший руководитель Российского телевидения, — один из тех людей, которым известны тайны мира сего. В своей книге «Хроники времен царя Бориса» он рассказывал о тайнах ельцинской эпохи. Новая книга О. М. Попцова посвящена эпохе Путина и обстоятельствам его прихода к власти. В 2000 г. О. Попцов был назначен Генеральным директором ОАО «ТВ Центр», а спустя 6 лет совет директоров освобождает его от занимаемой должности в связи с истечением срока контракта — такова официальная версия.
Кембрий — древнейший геологический пласт, окаменевшее море — должен дать нефть! Герой книги молодой ученый Василий Зырянов вместе с товарищами и добровольными помощниками ведет разведку сибирской нефти. Подростком Зырянов работал лоцманом на северных реках, теперь он стал разведчиком кембрийского моря, нефть которого так нужна пятилетке.Действие романа Федора Пудалова протекает в 1930-е годы, но среди героев есть люди, которые не знают, что происходит в России. Это жители затерянного в тайге древнего поселения русских людей.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.