Свадебный круг - [6]

— Сам большой, пусть сам.

— Но, Стась, как он один? — моляще смотря на мужа, стонала Нинель Владимировна.

— Вот это разговор. Папа прав, — откликался Гарька и гладил начавшие стареть, покрывшиеся морщинками материны руки. Гарька покидал Бугрянск с облегчением. Ему казалось, что, униженно, безвольно волочась за Надькой, он в конце концов доконает себя и жизнь его будет пустой и никчемной, запутается он в чем-то лживом.

Старые знакомые

И в Крутенку продвинулся прогресс. За два с половиной часа долетел сюда Гарька на электричке. Отчего-то не обратил он внимания в давние свои посещения, когда работал на уборке, что стоит Крутенка на известняках. Сахарными отвесными стенами спадал берег к речке Радунице. На улицах в сухую августовскую пору долго и непроглядно держалась белая мучная завеса. Зато как хорошо стучали уверенные шаги по сносившимся, позеленевшим от времени опоковым тротуарам. Такие тротуары привели инженера Сереброва к районному объединению Сельхозтехника. Там его встретил управляющий этим объединением Арсений Васильевич Ольгин, усмешливый моложавый человек с казачьим смоляным чубом. Нового инженера Сереброва с заковыристым странным именем Гарольд вводил он в курс местной жизни.

Крутенский район — самый северный в Бугрянской области. Леса да болота, поля-пятачки. Был он в разное время в составе разных краев и областей и, как память об этом, осталась странная особенность: учреждения живут по местному времени, а окрестные деревни и поселки — по московскому, на час позднее. Говорят, что это выручало иных колхозных председателей, когда те, опоздав на разнос, отделывались вместо выговора легким предупреждением. Рассказывал об этом лукавый Ольгин Сереброву, вертя в короткопалых руках карандаш-чижик, заточенный с двух сторон, и в качестве морали советовал:

— Вам рекомендую появляться ровно в восемь по местному.

Серебров сам выбрал Крутенку. Ему казалось, что он очень хорошо знает эти места, что тут живет немного иной, чем в других районах, народ. Потомки новгородцев, цельные, добрые, хлебосольные и гостеприимные люди. К примеру, председатель райпотребсоюза Соколов или председатель райисполкома Николай Филиппович Огородов. Дочь Огородова Вера долго и безответно сохла по Гарьке. Это он дал Вере прозвище Веранда.

На четвертом курсе послали их, парней с факультета механизации, на уборку в Крутенский район. Составленный из разномастных вагонов поезд вез их мимо малолюдных лесных станциек, старорусские названия которых были написаны чуть ли не тогда, когда для суровости в конце слова добавлялся твердый знак. В соседнем вагоне оказались девчонки из пединститута. И вот они, сельхозники, стали наперебой развлекать филологинь.

Гарькин друг Генка Рякин, забравшись на девчоночью скамью, пристраивал свою кудлатую голову на плечо то одной, то другой девицы, сладко щурил глаза и говорил:

— Хорошо-то как, хоть бы не умереть!

Иная девчонка поводила плечиком, чтоб освободиться от Генкиной головы, тот ронял свою голову ей на колени, получал хорошего тумака, но продолжал умиляться: хорошо-то как, хоть бы не умереть! Гарька, меланхолично пощипывая струны гитары, смотрел из-под шляпы-пельмешка на Генкины чудачества и старался уколоть ершистым словцом крупную, с летучими бровями, деваху, которая преданно смеялась над его шутками и песенками. Смех ее долго не мог улечься, и Гарьке было приятно чувствовать себя остроумным человеком. Когда очередь дошла до знакомства, эта деваха протянула руку первой.

— Вера… Огородова, — сказала она.

— Ну, такое маленькое имя вам не подходит, — сострил он. — Веранда, вот вам какое годится.

Вера вспыхнула, обиделась, но он и потом не щадил ее. Несмотря на обиды, Вера после колхоза пригласила Гарьку и Генку Рякина в Крутенку на день своего рождения. Здесь и познакомился Серебров с ее папашей Николаем Филипповичем, а также с Евграфом Ивановичем Соколовым.

Недаром, видно, говорят, что когда влюбляется мужчина, он становится робким, а женщина — смелой. Веранда всю осень звонила ему по телефону, но не признавалась, что это она. Молча дышала в трубку, безгласно напоминая Сереброву о том, что обещал он найти ее в Бугрянске.

— Дышите глубже, — сердясь, кричал Гарька и бросал трубку. Ему было тогда не до Веранды: он сходил с ума оттого, что Надька Новикова увлеклась своим Макаевым…

И вот теперь, слушая председателя Сельхозтехники, инженер Серебров от восторга бил ладонями по резиновым голенищам своих сапог. Особенно понравилось ему, что самая главная и единственная в Крутенке площадь неофициально называется площадью Четырех Птиц: там кинотеатр «Буревестник», кафе-столовая «Чайка», отдел милиции, где начальником Воробьев, и райпотребсоюз, который возглавляет Соколов.

— Ну, Евграф Иванович увековечился, — приговаривал Серебров. — Я ведь его знаю.

— Значит, сразу войдешь в курс дел, — подвел итог доброжелательный Ольгин, бросая карандаш-чижик на бумаги. — В линейно-монтажном участке тоже надо уметь вертеться.

Инженеру Сереброву не терпелось заняться делом в этом самом линейно-монтажном участке — ЛМУ, отправиться на строящийся скотный двор или зерносушилку, где надо монтировать оборудование для так называемых трудоемких процессов. Работать так работать, но Ольгин, приказав оформить Сереброва мастером ЛМУ, в колхоз его посылать не спешил.