Свадебное путешествие - [6]
В тот раз их пришло пар пять или шесть. Расселись в кабинете городского секретаря на резных стульях ХVIII века вдоль резных деревянных панелей того же века. На стене, за толстым загривком Пуннинга — портрет фюрера. Городской секретарь как раз распространялся о чем-то, уж и не знаю, о чем. Не знаю, что подтолкнуло Петера — то ли вечная неопределенность его речей, то ли что другое. Не думаю, что это было «Нет!» господина городского секретаря. Скорее, это мог быть какой-то намек на приближение положительного решения, то есть опасность того, что господин городской секретарь того и гляди добьется для них свадебного путешествия… Потому что Петер вдруг встал и с самым отрешенным видом и невинно-безмятежным выражением лица и, кстати, вставляя в свою речь чаще обычного простецкие словечки, заявил:
— Герр городской секретарь, видите ли, мы, как вы могете себе представить, стали денег на дорогу собирать. Тысчонку-другую уже поднакопили. Да вот встает вопрос — где б нам эти деньжата схоронить. До тех пор, пока не настанет черед платить. Можно, конечно, попросить господина городского секретаря принять на время энти деньги. Да только неохота нам обременять господина городского секретаря. Потому как известно, у господина городского секретаря случались трудности насчет того, как сберечь чужие деньги. Помнится, в 34-м его обвинили в том, будто бы он махнул из Ниццы в Париж и просадил там деньги студенческой туристической группы, и остальным пришлось клянчить деньги в консульстве, чтобы кое-как добраться домой…
Господин городской секретарь вскочил, побагровев, и заверещал:
— Прекратить! Прекратить! Разойтись!
И десяток молодых людей, переглядываясь и давясь от смеха, разошлись. Кто-то поинтересовался, когда им надлежит снова явиться к господину городскому секретарю, однако ответа не получил.
Так что, по всей видимости, всю эту аферу Петер затеял лишь ради того, чтобы высказать свою знаменитую реплику: насколько они не желают обременять господина городского секретаря. Потому как, насколько мне известно, тем дело и закончилось. Во всяком случае, никакого коллективного свадебного путешествия не получилось. Не отправились ни в какое свадебное путешествие и Пеэп с Керсти. Как бы там ни было с другими кандидатами, а они свадьбу так до сих пор и не сыграли.
А тут уже и 1943-й был не за горами, и постепенно грандиозные наступления стали превращаться в грандиозные противостояния, а там и в грандиозные отступления. Тем временем Пеэп с Керсти перебрались из Тарту в Таллинн, и Пеэп стал подрабатывать младшим редактором в «Landessender Reval», тогда как основной его деятельностью было состоять повивальной бабкой при долгих и многотрудных родах Национального Комитета Эстонии. Он с таким рвением относился к своей акушерской деятельности, что Керсти было неловко, неудобно, досадно напомнить ему, что они так до сих пор и не женаты. Тем более, что теперь Пеэп и сам иногда заговаривал об этом. В иную торопливую минуту нежности — а неторопливых у них при всей его подпольной суетне и быть не могло — он говорил: теперь, рано или поздно, если эстонскому народу мало-мальски повезет, мы восстановим Эстонское Государство… А пока, сейчас, сегодня заниматься личными делами — ты уж извини меня… было бы безответственно. А тогда — тогда сейчас же… И он снова торопился куда-то — на какое-то темное побережье к пропахшим бензином и виски лодочникам с зашитыми в промасленную ткань почтовыми мешками заграничным послам для передачи затем министрам или бог весть кому, куда и зачем… Как это так — зачем? Это же ясно как божий день: все только ради этого! Покуда с пасмурного апрельского утра 1944 года Керсти и не осталась его ждать. Потому как он не вернулся. А затем шаг за шагом, удар за ударом последовало все, что последовало: один вариант, не отличающийся индивидуальностью, однако же и не лишенный своеобразия, один вариант из ста пятнадцати тысяч эстонских или пяти миллионов story Восточной Европы.
С каждым шагом все страшнее и страшнее. Сперва унизительное для Керсти ожидание в охранке и Stadtsanwaltschaft: «Ach Sie sind die Busenfreundin dieses im Grunde sowietischen Spions — was ist er denn anderes?!» И вплоть до известия, что в предпоследний день оккупации Пеэпа отправили из таллиннской Центральной тюрьмы в Германию. В Штуттгоф.
Приступы тоскливого отчаяния, днями и ночами сердечные спазмы, вызванные шорохом новостей: якобы правительство Тиефа схвачено красными на западном побережье при попытке бежать в Швецию, по случаю известий, что тот, другой и третий и тридцатый член Национального Комитета и прочие арестованы русскими вчера и сегодня. Мурашки по спине при виде газетных сообщений о преступлениях, естественно, немцев в восточных областях освобожденной Германии, фотографий массовых захоронений и освобожденных из концлагерей изможденных заключенных. Робкие, нечеткие, отрывочные обращения современного обыденного человека к Богу: сделай же так, чтобы он…
И вдруг: он жив! Он дома! Он здесь-здесь-здесь!
Не то три, не то четыре фантастические недели. Апокалиптическая смесь радости и страха. Передвижение по улицам в основном не раньше, чем стемнеет. Бог весть, что за смысл был в этой предосторожности. Во всяком случае, по горящему под ногами снегу — навестить кое-кого из друзей, по быстрому раздобыть у родителей и родственников денег на паспорта, выписанные на вымышленные имена. Потому как в Эстонии Пеэпу оставаться нельзя. Из Советского Союза ему больше не выбраться. Значит, надо исчезнуть в каком-то непредсказуемом направлении в пределах Союза. Вопреки убийственной стандартности этой страны ее необъятные просторы вроде бы должны предполагать достаточно подходящих направлений. И Керсти, само собой разумеется, повсюду последует за Пеэпом!
Роман выдающегося эстонского писателя, номинанта Нобелевской премии, Яана Кросса «Полет на месте» (1998), получил огромное признание эстонской общественности. Главный редактор журнала «Лооминг» Удо Уйбо пишет в своей рецензии: «Не так уж часто писатели на пороге своего 80-летия создают лучшие произведения своей жизни». Роман являет собой общий знаменатель судьбы главного героя Уло Паэранда и судьбы его родной страны. «Полет на месте» — это захватывающая история, рассказанная с исключительным мастерством.
Яан Кросс (1920–2007) — всемирно известный эстонский классик. Несколько раз выдвигался на Нобелевскую премию. Поэт и прозаик. Многие произведения писателя переводились на русский язык и печатались в СССР огромными тиражами, как один из исторических романов «Императорский безумец» (1978, русский текст — 1985).Детская повесть-сказка «Мартов хлеб» (1973, впервые по-русски — 1974) переносит вас в Средневековье. Прямо с Ратушной площади Старого города, где вы можете и сегодня подойти к той самой старой Аптеке… И спросить лекарство от человеческой недоброты и глупости…
В книгу эстонского писателя вошли произведения: «Четыре монолога по поводу святого Георгия», «Имматрикуляция Михельсона», «История двух утраченных записок», «Час на стуле, который вращается» и «Небесный камень».
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.