Свадебное путешествие - [4]
Этого недоучку-студента я знал сравнительно неплохо и хочу добавить про него: во-первых, то, что его занесло на ветеринарный факультет, — просто роковой казус. Он приехал из хорошей таллиннской гимназии в Тарту поступать на философский факультет.
Из трех вступительных экзаменов один надо было сдать по истории в пределах тогдашнего гимназического курса. В жаркий августовский полуденный час из пяти членов комиссии на месте были трое. Двое из них, младшие преподаватели университета или преподаватели тартуских средних школ, дремали со скуки, зато третий был начеку. Этот третий — господин Калдре, учитель истории из Таллинна, известный деятель Союза Отечества, из правого крыла этой организации. Петер не раз портил ему нервы своими розово-либеральными выступлениями на таллиннских ученических мероприятиях. И не только ими, но, вероятно, и своей усмешкой, своим то стеклянным, то туманным взглядом, своей несколько бесцветной внешностью, скошенным подбородком, своей рыжевато-кудрявой шевелюрой и, прежде всего, своей как бы глубокомысленной мерзкой и неуловимой иронией. Само собой разумеется, Калдре был вполне в курсе насчет семейного фона Петера. Так что он решил: сынок этого деятеля, которого наш господин президент республики изволил лично de facto выслать из страны, не смеет попасть в университет философствовать и затуманивать мировоззрение здоровой эстонской молодежи, чем этот фрукт, буде он поступит в университет, всенепременно займется. И на экзамене по истории господин Калдре затеял с Петером заведомо неравную дуэль относительно не то Гегеля, не то Конта. И о том и о другом в гимназическом учебнике истории было строчек по двадцать — и было бы преувеличением сказать, что Петер припер господина Калдре к стенке, загнал в угол, более того — изничтожил. Нет-нет, но в дополнение к этим двадцати строчкам он, то есть Петер, прочел, по всей видимости, выпуски «Живой науки», касающиеся данного вопроса. Это было, разумеется, много больше, чем имелось за душой у средних экзаменуемых, но, увы, много меньше того, чем располагал господин экзаменатор. И тут случилось так, что Петер заметил у экзаменатора какую-то неувязку — уж не в последовательности ли пирамиды наук Конта, — и поскольку терять ему было нечего, ухватился за это и стал полемизировать, пока господин Калдре не заорал на него. Это оказалось на руку Петеру, поскольку соэкзаменаторы проснулись и — невероятное дело — встали на его сторону. Осторожно, ведь господин Калдре был как-никак член Государственного Совета, однако весьма единодушно. Мол, ответы Петера вполне удовлетворительны… В результате комиссия выставила ему три балла. Так что на философском факультете он первым оказался за чертой. Но поскольку он получил отличную оценку на экзамене по эстонскому языку, ему посоветовали передать свои документы на ветеринарный факультет, где претендентов было меньше, чем мест. Так что, сдав сравнительно легкий экзамен по естествознанию, он мог бы попасть туда.
Расчет у Петера был простой: если он не поступит в университет, он не сможет написать отцу, что поступил. Ergo, он не сможет попросить у него денег, по крайней мере, денег на продолжение курса. А если он поступит на ветеринарный факультет, он во всяком случае может попросить денег, а что именно он будет изучать — объяснит со временем.
Не знаю, объяснил ли он что-нибудь отцу. А после июня 1940-го, когда нас отрезали от Запада, он не получил от отца ни цента, ни копейки, ни пфеннига. Но, как бы там ни было, он был теперь stud. med. vet. Фактически он продолжал жить на чердаке у Тугласов и читать Шопенгауэра и «Швейка», и, как сказано, все-таки добрался до третьего курса своего ветеринарного факультета. И как уже известно, женился.
Эта Марет, дева с легкими восточно-балтийскими округлостями и внимательным зеленовато-серым взглядом, была весьма немногословна. Временами за ее приветливыми словами могла, пожалуй, померещиться железная последовательность. Но в чем ей было не отказать, так это в живом уме. Она с лету понимала все неуловимые для третьих лиц намеки, шуточки и недомолвки Петера. И трогательно реагировала на них: пухлыми губками она как бы посылала ему немые воздушные поцелуйчики — м-м-м-милый…
И вот они вчетвером в студенческой комнатке Пеэпа и Керсти на углу улиц Вески и Бурденко сидели, прихлебывая позапрошлогоднее вино из красной смородины тугласова сада, три или четыре бутылки которого Петер принес с собой в старом обтрепанном портфеле. Под причмокивание Марет он говорил:
— Что же вы, шуты гороховые, так до сих пор не окольцевались? Дело, конечно, ваше. Но в нашем деле вы, на мой взгляд, вполне можете составить нам компанию. Что за дело? Сейчас расскажу. Вы нашего господина городского секретаря знаете?
Пеэп уточнил:
— Господина Пуннинга? Да как сказать. Как бы это поточнее выразиться — знаю или знаком. Кто-то показал мне его на улице в первую неделю моего пребывания в Тарту. Он тогда еще не был городским секретарем, он был деятель Союза корпораций. А затем — недели две спустя — сидел я в полупустом с утра зале кафе «Афины» и обратил внимание: шагах в десяти от меня сидел некто и читал «Постимеэс». Мне не было видно, кто это, газета заслоняла его полностью. И тут я приметил: временами его правая рука отпускала край газеты — газета от этого своего положения не меняла, — рука на миг показывалась, растирала что-то между большим и указательным пальцами и скидывала на пол… И я догадался: заслоняясь газетой, читатель ковыряет в носу и бросает козявки на пол. С грешным удовольствием, надо полагать. Тогда я кашлянул, довольно-таки громко. На что он опустил свою газету. Это оказался Пуннинг. Его раскормленная рожа. Несколько сконфуженная, пожалуй. Но не слишком. Я приветствовал его. По-моему, иронично. Он ответил. С тех пор мы здороваемся. Так что решайте сами, знаю я его или только знаком с ним…
Роман выдающегося эстонского писателя, номинанта Нобелевской премии, Яана Кросса «Полет на месте» (1998), получил огромное признание эстонской общественности. Главный редактор журнала «Лооминг» Удо Уйбо пишет в своей рецензии: «Не так уж часто писатели на пороге своего 80-летия создают лучшие произведения своей жизни». Роман являет собой общий знаменатель судьбы главного героя Уло Паэранда и судьбы его родной страны. «Полет на месте» — это захватывающая история, рассказанная с исключительным мастерством.
Яан Кросс (1920–2007) — всемирно известный эстонский классик. Несколько раз выдвигался на Нобелевскую премию. Поэт и прозаик. Многие произведения писателя переводились на русский язык и печатались в СССР огромными тиражами, как один из исторических романов «Императорский безумец» (1978, русский текст — 1985).Детская повесть-сказка «Мартов хлеб» (1973, впервые по-русски — 1974) переносит вас в Средневековье. Прямо с Ратушной площади Старого города, где вы можете и сегодня подойти к той самой старой Аптеке… И спросить лекарство от человеческой недоброты и глупости…
В книгу эстонского писателя вошли произведения: «Четыре монолога по поводу святого Георгия», «Имматрикуляция Михельсона», «История двух утраченных записок», «Час на стуле, который вращается» и «Небесный камень».
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.