Энни подала ему чистую тряпку. Он вытер лицо, затем руки и впервые взглянул на нее.
Она улыбалась ему.
И Джаред, благодаря Бога за такое чудо, улыбнулся в ответ.
Но чудеса на этом не закончились. Когда он обходил машину, огромный ком земли соскользнул и исчез в кювете. Еще три дюйма — и следом пойдет фургон.
— Я поведу, — произнесла Энни и протянула руку за ключами.
— Не надо, сам справлюсь, — стуча зубами, запротестовал он.
— Ты великий актер, Джаред, но не настолько. Давай ключи.
Он не мог устоять перед искушением и произнес:
— Они в переднем кармане. Бери.
Неужели возьмет?
Энни залезла рукой в карман промокших джинсов, нащупала ключи — и кое-что еще. Все тело Джареда содрогнулось в ответ.
Торжествуя, Энни села за руль. А Джаред, все еще не придя в себя от тяжелой работы и от ее прикосновения, дрожа, сел рядом. Энни завела мотор.
— Тебе надо срочно принять душ и переодеться в сухое.
— И тебе, — стуча зубами, ответил он.
Энни была ничуть не суше, хотя и не такой грязной. Поглядывая в зеркало заднего вида, она вывела фургон на дорогу и двинулась в сторону скоростного шоссе.
Джаред размышлял, пытаясь понять ее.
Он думал, что она останется в кабине, где безопасно и относительно сухо. Она позволит ему мокнуть, а потом скажет, что это его вина.
Но он не ожидал, что она пожертвует свою одежду на инструмент Ника, что она будет стоять рядом, держать гайки и вытирать воду с его лица.
И уж совершенно не ожидал, что она согласится вынуть ключи из переднего кармана его джинсов.
Даже сейчас его тело помнило то прикосновение. Трудно поверить, что ей все равно.
Или не все равно?
Она могла прикоснуться к нему по любой из этих двух причин: потому что ей все равно и потому что ей не все равно.
Джаред в замешательстве помотал головой. Это станет ясно позже, а сейчас нужно сказать хотя бы одно слово, пока зубы не застучали и он может говорить.
— Спасибо.
Энни помолчала — достаточно долго, чтобы он подумал, не превратилась ли она снова в каменное изваяние. Потом произнесла:
— Рада была помочь. — И, повернув к нему голову, с улыбкой добавила: — Спасибо тебе.
Энни решила, что они достигли перемирия.
По крайней мере Джаред сохранял приветливое выражение лица. Она и сама не чувствовала склонности продолжать военные действия. Им хватало борьбы с дождем, по-прежнему барабанившим по крыше фургона.
Смеркалось. Грозовые облака приблизили темноту раньше обычного. Фургон ехал не слишком быстро, хотя дорога была скоростная. Частично виной тому был дождь, частично — усталость. Наконец впереди замаячил указатель с названием небольшого городка.
— Я останавливаюсь, — сказала Энни.
— Отлично, — ответил Джаред и чихнул. Дважды.
Энни сильнее надавила на акселератор. Внутренним взором она все еще видела те несколько дюймов оползающей глины, качающийся на краю фургон, Джареда, ползающего между колесом и кюветом, его темные волосы, прилипшие ко лбу, и его проворные руки, меняющие колесо.
Она ясно представила себе, как фургон скользит и придавливает его… И вздрогнула от ужаса.
У нее не было желания спорить с Джаредом, сейчас она только радовалась, что он остался жив. И одновременно боялась, что он может подхватить пневмонию. Согласно указателю, в том маленьком городке, к которому они подъезжали, был мотель. Энни свернула туда.
Длинное, низкое и совсем не роскошное одноэтажное строение не сверкало огнями. Но выбора не оставалось.
— В шторм любой порт хорош, — полушутливо сказала она.
Джаред улыбнулся, но ничего не ответил. Его молчание начало беспокоить ее. Это было совсем не в его характере.
— Ты как, в порядке?
Вместо ответа он чихнул.
— Оставайся здесь, — скомандовала Энни и направилась к конторе. — Мне нужно два номера на ночь, — сообщила она портье — веснушчатой девчушке, на минуту оторвавшей глаза от иллюстрированного журнала.
— Двух нет. Один.
Энни с сомнением посмотрела на девочку.
— Что, в городе большой съезд? — спросила она бодрым тоном, не слишком вызывающе, но требуя должного уважения.
Девочка надула пузырь из жевательной резинки, и он лопнул.
— Занято дорожным департаментом.
— Прошу прощения?
Девочка страдальчески вздохнула.
— Они чинят дорогу. Пробудут тут неделю, ясно?
— А что за номер? — помолчав, спросила Энни.
— Классный! С отдельным входом, зеркало на потолке и все такое. — Девчонка усмехнулась и снова надула пузырь. — Вам на час или до утра?
Энни прикинула и решила, что в данных обстоятельствах лучше остаться с Джаредом в одной комнате, чем ехать еще сорок миль.
— Мы останемся на ночь.
— Шестьдесят долларов.
— Сколько?!
— Этот номер у нас нарасхват.
— Вполне верю, — пробормотала Энни, порылась в сумке и подала деньги.
Девочка засунула жвачку за щеку и вручила Энни ключ, затем кивнула в сторону длинной крытой веранды:
— Туда. Холодильник сломался, но кондиционер работает.
Переживем, подумала Энни. Из-за грозы температура уже понизилась градусов на двадцать. Если так пойдет дальше, к утру потребуются ватные одеяла. Она вернулась к фургону, села в кабину и отдала ключ от номера Джареду.
Энни словно не заметила его удивления и вырулила к стоянке перед дверью в их номер.
— Здесь, — произнесла она и еще раз выпрыгнула под дождь.
