Свадьбы не будет. Ну и не надо! - [51]

Обязанности были не такими уж сложными. Следить, чтобы все вовремя приходили на работу и не филонили, составлять расписание, затыкать дырки при чьих-то болезнях и прогулах. Наблюдать за порядком в зале. Иногда обсуждать с поварами меню – когда надо что-то добавить или убрать.

Татка побывала у нее и осталась довольна персоналом.

– Хорошие, профессиональные, исполнительные ребята. Вежливые. И еда неплохая. Ты их береги. Удачный коллектив – это большая редкость.

Но Беате не терпелось похвастаться главной достопримечательностью своего заведения.

– Ты лучше посмотри на народ. Где еще найдешь столько красивых девушек, столько умных глаз, столько энергии!

По поводу посетителей и их энергии Татка была настроена более скептически:

– Красивых девушек, я бы сказала, даже перебор. А ты себя не чувствуешь среди них бабушкой?

– Фигушки! – воскликнула Беата и сделала нахальный молодежный жест. – Наоборот! Я чувствую себя моложе.

– Врешь! И ни капельки не комплексуешь?

– Ни в одном глазу! Я же знаю, что я лучше всех.

– Ты, царица, всех милее... Смотри, общение с молодыми – это тяжелое испытание.

– Вот еще! А мы с тобой не молодые, что ли?

– Мы для них уже почти ископаемые. Как вот эти динозавры.

– Да ну, брось, Татка! Они нам завидуют.

– Чему завидовать? Вот если б ты была женой олигарха...

– Ой, да оставь ты своих олигархов. Думаешь, все молодые девки только об этом и мечтают? А нам они завидуют, потому что я, в моем возрасте, ужевыгляжу классно. А с ними еще неизвестно что будет.

– Ты оптимистка, Беатка, – вздохнула Тата. Она была в грустях после неудачной попытки возобновить отношения с адвокатом Витей. Тот со свойственной ему четкостью объяснил, что нуждается в более молодой подруге жизни. Поскольку молодые еще не набрались опыта и гонора и готовы слушаться старших. Неудивительно, что после такого облома молодежь вызывала у Таты только отрицательные эмоции.

– У него представление о молодых девушках, наверное, по советским фильмам, – фыркнула Беата. – Ты бы ему хоть «Маленькую Веру» дала посмотреть.

– «Секс в большом городе», вот что он смотрит, – отмахнулась Тата. – Отсюда у него и представления о взрослых женщинах.

Не надо было, конечно, Беате в этот тяжелый момент звать ее в «Годзиллу». Но уж очень хотелось поделиться с подругой новыми впечатлениями, а заодно отвлечь ее от тоски.

Но Татка не отвлеклась. Она сказала, что в «Годзилле» все очень мило, но видеться с Беатой она предпочитает в других местах. Здесь слишком шумно и тусово. И какая-то чуждая среда. Может, Беата на днях заскочит в «Папку»?

Беата сделала страшные глаза: кто же, работая в ресторане, идет отдыхать опять в ресторан? Да и когда? Ведь в «Годзилле» она занята чуть ли не до двух часов ночи. А утром – все сначала.

Ну а Татка отправилась в «Пресс-папье», где у Ванечки были какие-то новости по поводу инсценировки Беатиного сюжета про уборщицу и заграничного принца.

– Пока ты тут оттягиваешься, я работаю твоим литагентом, – сказала подруга на прощание.

* * *

– Беат, это твоя бывшая начальница? – спросила официантка Катюша, глядя вслед Тате.

– С чего ты взяла? – засмеялась Беата.

– Ну-у... Строгая такая. Разговаривала с тобой, как отчитывала.

«Бедная Татка, – подумала Беата, – уже начальницей обзывают. Надо с ней что-то делать».

Для нее самой «чуждая среда» молодежного ресторана была лучшей психотерапией после депрессии дома престарелых и смерти Ивана Федоровича.

Молодежный коллектив – это не только свежие лица и звонкие голоса. Здесь кипели такие страсти, что ими можно было заваривать чай. Беате порой казалось, что она руководит не рестораном, а реалити-шоу.

Студенческий ресторан, поняла она, это самое лучшее место для стремительного развития отношений. Достаточно пригласить сюда мужчину – и он заразится атмосферой бурного тропического цветения, где все влюбляются, держатся за руки, целуются, танцуют, вращая бедрами. Студенческий ресторан – это вечная весна с ее жаждой спаривания и размножения.

Проблема лишь одна – что под рукой нет мужчины, которого хочется заразить этой жаждой. Искать его совершенно некогда, разве что поскрести по сусекам старых знакомств. Но для Беаты это был недостойный запасной вариант.

Мы принимаем бой, решила она. Что-нибудь обязательно подвернется. Ведь это ресторан, а не школа или дом престарелых.

Но время шло, веселое время перед Новым годом даже не шло, а скакало вприпрыжку. И ничего не подворачивалось.

* * *

Официантке Катюше нравился студент Вася. Когда он приходил, Катя начинала трепетать, как лист на ветру, и выслушивала его заказ с таким видом, будто ей предсказывают судьбу. Другие официанты безропотно уступали ей столик, который занимал Вася с друзьями. Но и обслуживая других клиентов, Катюша, как подсолнух, поворачивала голову за своим солнцем.

И при этом она по секрету призналась Беате, что по-настоящему в Васю не влюблена. Вернее, может, и влюблена, но это не любовь, а просто легкие вдохновляющие эмоции, которые делают жизнь интереснее. В этом смысле, могла признаться Беата, ей тоже нравился студент Вася.

Васе совершенно не подходило его простецкое имя. У него было выразительное, что называется, скульптурное лицо, абсолютно греческий профиль, томные голубые глаза и шапка кудрявых волос. Он до невозможности напоминал мужественного красавца Давида, каким его изобразил великий Микеланджело. Беата даже предполагала, что, если копию Давида в Пушкинском музее возьмут на реставрацию, Вася сможет подрабатывать, стоя в фойе обнаженным с тем величественным и томным видом, с каким он обычно смотрел в монитор своего ноутбука, когда сидел за столиком один.