Флинн укреплял на стенде сочную темную акварель, изображавшую поезд возле депо викторианской эпохи. Задумчиво разглядывая ее, Эбби вспоминала тот полдень, когда она тихо сидела в вертящемся кресле в его комнате и наблюдала, как он рисует. Должно быть, именно тогда ее и угораздило влюбиться в него!
Эбби не стала смотреть на табличку с ценой, скромно прикрепленную в углу рамы. Сколько бы акварель ни стоила, у нее нет пока денег, чтобы покупать подобную роскошь, сначала надо найти постоянную работу.
— У тебя ко мне дело? — вернул ее к реальности Флинн.
— Да, — очнулась Эбби, — я хотела сказать тебе, что сожалею о тех словах, которые ляпнула тогда, в полдень на дереве.
Вместо ответа он принялся молча разглядывать свою собеседницу. И глаза его, казалось, прочли гораздо больше, чем та выразила вслух.
— Ты был абсолютно прав насчет Фрэнка и матери, а я… — Как ни старалась Эбби, голос у нее задрожал. Хорошо еще, что в этот момент начали впускать посетителей. Облегченно вздохнув, девушка добавила: — Мне пора идти.
Вручая, входившим программки выставки, она старалась не обращать внимания на Флинна. Но тот, как назло, по-прежнему стоял, прислонившись к стене палатки, и наблюдал за ней.
Ты определенно раздула из мухи слона, упрекнула себя Эбби. Нет чтобы, придать эпизоду случайный характер, как он того и заслуживал. Мол, прости, друг, произошло недоразумение, которое желательно побыстрее устранить. Вместо этого вдруг занервничала! Естественно, он теперь недоумевает, почему такой пустяк, как простое извинение, вызвал у нее столь бурные эмоции.
В это мгновение ей на глаза, как нельзя кстати, попался Бойд. Обрадованная Эбби, поприветствовала его и тут же сунула в руки стопку программок.
— Следите, чтобы каждый посетитель получил программку. Как только мне удастся найти хоть одну живую душу, вас тотчас сменят.
— Но я пришел не для того… — Протестующий возглас Бонда беспомощно повис в воздухе, потому что Эбби уже скрылась в толпе.
— Правильно сделали, что пришли, Бойд, — успела услышать она за спиной голос Флинна. — Здесь сегодня, без всякого сомнения, соберется весь цвет города.
На аллее, через три палатки, Эбби заметила озиравшуюся по сторонам девушку, накануне обещавшую поработать добровольной помощницей, и поспешила к ней.
Все время убегать от Флинна, разумеется, далеко не самое лучшее решение проблемы. Тут и спорить нечего. Рано или поздно Флинн обязательно поймет, что происходит.
А такого унижения Эбби не вынесет! Видеть его во время всех праздников, на каждом семейном событии — уже удовольствие ниже среднего. Но если он к тому же догадается о ее чувстве к нему и начнет жалеть ее — и вовсе, пиши пропало!
Есть только один верный способ избежать стыда и позора, решила она. Вернуться к старой, привычной манере общения — легкий флирт, шутки, безобидное подтрунивание. Тогда он не заподозрит, что в их отношениях произошли какие-то изменения.
— Никогда раньше не понимала, какое это наслаждение! — услышала Эбби вдруг знакомый голос где-то на уровне своего локтя. Она испуганно отскочила в сторону, обернулась и удивленно вытаращила глаза, увидев Сару Мерилл в кресле-каталке. Из-под яркого пледа торчала, будто таран, загипсованная от бедра до кончиков пальцев нога. — Я имею в виду выставку, а вовсе не прогулку в кресле-каталке, — продолжала Сара. — Надо будет на следующий год подровнять лужайку. Смешно, но раньше мне это и в голову не приходило. Каждая рытвина отдается болью в позвоночнике. Нe знаешь, судья уже приступил к работе?
— Я о нем, признаться, совсем забыла. И где же мне его теперь искать? — Эбби досадливо щелкнула пальцами и, быстро распрощавшись с подругой, бросилась на поиски профессора живописи, который должен был назвать лучшие работы.
К тому моменту, когда она разыскала его, он уже обошел почти все палатки. «Должно быть, предпочитает работать один, а значит, я успела, как раз вовремя, — с облегчением вздохнула Эбби. — А ведь Сара предупреждала, что мне, по-видимому, придется быть помощником судьи». Однако профессор встретил ее неласково и сразу вылил на нее ушат холодной воды:
— Теперь, когда вы, наконец появились, мы можем начать серьезно работать.
— А я думала, вы уже все осмотрели.
— Неужели вы полагали, что я стану развешивать призовые ленточки на отдельных работах, не осмотрев предварительно всю выставку? Сейчас вернусь назад для более внимательного осмотра. — Он протянул ей доску с прикрепленной к ней бумагой. — Вот, держите, будете помогать мне, и делать по ходу необходимые заметки.
Когда в палатке с керамической скульптурой профессор задержался и принялся внимательно рассматривать искусно сделанного зеленого дракона, к Эбби подошел Дейв Тэлбот, директор колледжа.
— Вы так и не зашли ко мне в офис побеседовать, как мы с вами договаривались, — упрекнул он ее.
— Простите, Дейв. У меня не было возможности. — Она украдкой следила за профессором, который, подняв дракона, пытался разобрать фамилию художника на подставке.
— Я нашел для вас работу.
— Где? — с жаром спросила Эбби. Профессор тут же был забыт. — Какую?
— Здесь, в Чендлере. Преподавать английскую литературу. — Тэлбот изумленно вскинул брови: — Я и понятия не имел, что вам так нужна работа.
