Суженый-ряженый - [11]

   -- Так вы не знаете этого человека? -- вопросил страж порядка, грозно поглядывая на морочившего ему голову типа.

   До Тани наконец дошла созданная ею двусмысленность ситуации.

   -- Знаю, -- постаралась она исправить положение и, заметив смятение в глазах молоденького, немного лопоухого милиционера, любезно пояснила: -- Это любовник моей соседки. И у меня нет ни малейшего желания с ним ехать.

   Судя по его слегка порозовевшему лицу, юный страж порядка был несколько смущен Таниной тирадой, однако с собой он справился быстро.

   -- Знаете, девушка, подсаживаться к незнакомым мужчинам опасно, -- авторитетно сказал милиционер, -- а тут все-таки какой-никакой, но знакомый. -- Он еще раз с сомнением взглянул на ее разновысокие туфли. -- Так что, думаю, лучше бы вам поехать с ним.

   -- Давайте, Таня, не капризничайте, -- подхватил Захаров.

   Ну, прямо рыцарь в сверкающих доспехах, бросающийся на помощь прекрасной даме! И надо же, он знает ее имя. Впрочем, сейчас он просто хочет окончательно убедить милиционера в том, что они знакомы и никакой опасности от него не исходит. А у нее действительно нет другого выхода. Во всяком случае, разумного.

   Мужчины понимающе переглянулись, и снова оба уставились на нее.

   Сделать разумный шаг Тане мешало упрямство, но под их выжидающе-снисходительными взглядами она чувствовала себя полной дурой. Однако даже несмотря на это, победили-таки остатки ее разума, и она позволила Захарову принять на себя бремя рыцаря в сверкающих доспехах.

8

   Некоторое время ехали молча. Как и тогда в лифте, Таня старательно сохраняла на лице отсутствующее выражение и взгляд "в пространство", а Захаров, уделяя дороге большую часть своего внимания, не забывал все же и о своей пассажирке.

   Наконец, когда молчание сгустилось настолько, что его давление стало ощущаться физически, он спросил:

   -- Скажите, Таня, вы убежденная феминистка?

   Она удивленно вздернула брови:

   -- Это вы о том, что я не хотела с вами ехать?

   Бросив взгляд на оторванный каблук, который она все еще сжимала в кулаке, он усмехнулся:

   -- Да нет, скорее о том, что вам нравится ставить мужчин в неловкое положение.

   -- А-а, -- догадалась Таня, -- вы о том, что я назвала вас любовником своей соседки...

   -- Нет, я больше о том, что своим заявлением вы вогнали в краску бедного милиционера.

   -- Ну, откуда мне было знать, что, окончив не только среднюю, но еще и милицейскую школу, он умудрился остаться столь неиспорченным? Зато все сразу разъяснилось, и он тут же перестал подозревать вас в гнусных по отношению ко мне намерениях.

   -- Ага. Значит, вы действовали исключительно в моих интересах. Спасибо. Я только очень надеюсь, -- с легким нажимом произнес Захаров, -- что хотя бы из женской солидарности никому больше вы не станете давать подобные разъяснения.

   -- Так вот что вас в действительности беспокоит! -- Тане вдруг ужасно захотелось его подразнить. -- А вы никогда не слышали, что кроме женской солидарности существует еще и женская стервозность?

   -- Демонстрируете свою? -- вежливо поинтересовался Захаров.

   -- Вы на редкость догадливы. Но не волнуйтесь, я больше никому ничего разъяснять не стану, поскольку вмешательство в чужие семейные дела считаю занятием на редкость неблагодарным. Если вдруг вы не в курсе, Ирочке я это уже сказала.

   -- Я в курсе.

   -- Кстати, это не слишком большая жертва с вашей стороны?

   Захаров вопросительно вскинул брови:

   -- Что именно?

   -- То, что вы решили меня подвезти, -- с готовностью пояснила Таня. -- Если Ирочка увидит, что ее тайный любовник совершенно открыто общается с ее соседями, она ведь может и бросить вас.

   -- Уже бросила. Надо сказать, очень деликатно и дипломатично. Так что нынче мой статус изменился, теперь я бывший любовник вашей соседки.

   -- Вообще-то я всегда знала, что Ирочка -- женщина практичная.

   -- А вы? -- Пользуясь тем, что они как раз остановились у светофора, Захаров посмотрел на нее в упор.

   -- Не слишком. Но любовник мне не нужен, -- на всякий случай сообщила Таня.

   Она не отвела глаз, и эта игра в гляделки так захватила обоих, что Захаров чуть не пропустил зеленый свет. Из транса его вывел короткий сердитый гудок шестисотого "мерседеса", желавшего двигаться дальше.

   Вообще-то он вполне мог сказать, что вовсе не предлагает ей себя в любовники, тогда бы она опять почувствовала себя полной дурой. Но отчего-то не сказал. Тем не менее именно так Таня себя и чувствовала. Наверное, потому что молчание затягивалось, опять грозя затопить все тесное пространство машины.

   -- Между прочим, мы с вами так и не познакомились, -- произнес наконец Захаров. -- Я знаю, что вас зовут Таня. Ну а меня Глеб.

   Свою реплику она пропустила, хотя тоже могла сказать, что знает, как его зовут. Но отчего-то не сказала.

   Таким образом, бремя поддержания светской беседы легло на плечи Захарова. Объехав еле-еле ползущий троллейбус, он спросил:

   -- Мне показалось, или я действительно видел вас в Фонтанном доме?

   -- Вероятно, не показалось, поскольку я действительно там была.

   -- Вы, Таня, тоже архитектор?