Суздальский варяг. Книга 1. Том 1. - [25]

– Без этого, – шутил Иван, кивая на стадо, – и аромата сена не бывает.

Завершающий шествие стада старый волоух с накинутым на плечо кнутовищем на мгновение остановился, опешив от неожиданности. Он никак не ожидал увидеть здесь в столь ранний час боярина с молодой женой. Сгрёб с головы шапку и согнулся в поклоне. Рядом шедший подпасок тоже склонился, раскидывая соловые кудри по плечам, и не разгибаясь, оба бокомбоком проследовали за стадом.

Привратнику же не в удивление видеть молодых, ибо калитку им ещё ночью открывал.

Прямая, как стрела, улочка вела к небольшой площади, среди которой красовалась церковь, споря своим убранством с теремами боярского двора.

– К заутрени поспешать надо, – неуверенно произнесла Варвара.

– Успеем, у нас ещё не одна заутреня будет. А нынче – вот наш храм, – Иван раскинул в стороны руки, – это имение, это всё хозяйство, весь мир наш храм!

Село просыпалось. Село… И не село уже, а гнездовище, обнесённое крепостной оградой и окружённое слободами. Однако, будем называть селом – привычки сильнее нас.

Многие бояре завидовали не столько богатству Кучки, сколько его положению – не подвластен он никому. Взять хотя бы Ростов или Суздаль, нет там единого хозяина. Старший боярин не может являть свою волю, не советуясь с передними мужами. А Кучка в своём имении сам себе хозяин. Чем не государь в своей огромной отчине! Как вспомнится Ивану дума ростовских мужей, так неприятный холодок бежит по хребту – одно пустословие! Невегласы! А ведь было же когда-то завидное единство, когда посылали дружину зверобоев в неведомые земли по Шексне. Далеко ходили зверобои, некоторые до Печоры добирались. Много приносили соболя, горностая, песца. И повсюду, где они бывали, ставили знаки и всякие отметины, помечая рубежи земли Ростовской. Вот и пошли у ростовцев споры с новгородцами. А как без княжьей силы и воли закрепить за собой новые земли? Конечно, дикие племена, там обитающие, не спешат кланяться, не видя достойной силы за зверобоями. Вот если б с отрядом воев пришли – другое дело.

Не раз горестно сокрушался Иван дремучести ростовских бояр. Неужели они не понимают, что того же соболя или горностая приходится отдавать в Новом Торге за полцены. А если бы ростовцы вышли напрямую с товаром к иноземным купцам, сколько прибыли можно взять! Дойдёт ли когда-нибудь до ростовцев суть помыслов Ивана? Не было б поздно. Новгород свою волю далеко распространил, вплоть до Каменного Пояса. А ростовцы только и оглядываются, как бы чего не вышло, не хотят рисковать. А без риска нет торговли, ужель непонятно?

А наши влюблённые продолжали своё шествие по селу.

Хлопотливый шум во дворах становился гуще. Потянулись дымки над крышами – это хозяйки растапливали печи и готовили опару для хлебов. Где-то гремели цепями у колодца. Кое-где и топоры застучали спозаранку. Трудолюбив селянин у Кучки. То тут, то там снуют озабоченные делами люди. Две женщины, проходя мимо с лукошками свежих ягод, низко поклонились – как же, хозяин с молодой женой владения осматривают.

Неспешно шагая по сельской улочке, Варвара не переставала удивляться.

– У тебя, Иван Степаныч, здесь всё, как в городе. Где это видано, чтоб сельские жёнки стеклянные наручи носили, – подметила Варвара. – А коли, это град, то должон имя достойное иметь.

– А-а, – отмахнулся Иван, – в том ли дело. Нарекли люди Кучковым, вот пусть так и будет. Гордость не в названии, а в благоденствии. Ежели чадь худо живёт, то, и название не поможет. Люди ко мне тянутся, ибо я не обижаю тех, кто честно потруждается. Видела бы ты, Варварушка, какие многолюдные ярмарки бывали здесь. Пойдём, посмотришь, – Иван потянул Варвару за собой в боковой прогон.

Они вышли на торговую площадь, где ровными рядами выстроились лавки с глухими ставнями, и просто прилавки с навесами.

– Вот оно, моё торжище! Было когда-то многолюдное, а сейчас… – он досадливо развёл руками. – Торгуют через две на третью лавку. Но я уверен, лето или два пройдёт, наполнится торжище людьми и товаром. Придут ко мне люди, я каждого приму, ежели тот не в закупе, али не беглый холоп. Заживём, Варварушка, скоро полной жизнью! И мне подаришь наследника.

– Уж я постараюсь… – у неё запылали румянцем щеки – чересчур осмелела, как ей показалось.

– Постарайся, лебедушка моя, – Иван сгреб её в объятия и смачно поцеловал в уста.

– Ну, что ты, люди кругом, – зарделась она.

– Нешто я у людей украл? Пусть видят люди моё счастье! Ведь им тоже от этого благость.

Начали постепенно открываться створы отдельных лавок. Редкие прохожие потянулись посмотреть, нет ли нового товара.

Вот сапожник выставил своё рукоделие. Каких только сапог здесь не было! На любой размер и фасон. Вот жёлтая юфть с тёмно-коричневыми обводами по верху голенищ. А вот малиновые, остроносые сапожки с серебряными застёжками. А вот… сафьяновые, цвета крови!

– Это, конечно, привозные, – деловито заметила Варвара.

Иван в ответ рассмеялся.

– Вот и ты не веришь! Есть у нас свои мастера сафьяновой выделки. Мой это, мой искусник! Дорожу я им, в милости он у меня.

В кузнецкой лавке есть всё, что нужно для любого двора: накидные замки с разными хитростями, с виду не простые, узорчатые, иные в виде голов каких-то невиданных чудищ. Вот жиковины с завитушками, с концами стрельчатыми, любая дверь с ними становится нарядной. Ножи, серпы, косы поблескивают. Глаза разбегаются, загляденье! И всё это прямо от кузнечного горна.