Суворов и Потемкин - [70]
«Милостивый Государь мой Граф Александр Васильевич!
Неустрашимость Ваша и искусство в предводительствовании войсками, ознаменованные в сражении Рымникском, где совершенная над великим визирем одержана победа, — доставила Вам право к получению Перваго степени военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Ея Императорское Величество благоволили воздать сию справедливость заслугам Вашим, и я, с особливым удовольствием препровождая к Вам Высочайшую Ея Императорского Величества грамоту с знаками ордена, предвижу ревностное рвение, с которым Ваше Сиятельство стремитесь на новые подвиги к службе Ея Императорского Величества и пользе Отечества. Будьте уверены об истинном почтении и нелицемерной преданности, с коим имеет честь быть
Вашего Сиятельства, Милостивый Государь мой
покорнейшим слугою
Князь Потемкин Таврический» [128].
Второе письмо сопровождало алмазные знаки к кресту и звезде ордена Св. Андрея Первозванного, пожалованные Суворову за Фокшанскую Победу.
«Милостивый Государь! С чувством наирадостнейшим имею честь поздравить Ваше Сиятельство получением отличия заслугам Вашим принадлежащего. Остается только желать, чтоб было Ваше Сиятельство здоровы и наслаждались плодами подвигов Ваших, сею славою, которою имя Ваше учинилось уже безсмертным.
Я не престану никогда быть Вашим почитателем и сохраню неограниченную свою преданность
Вашего Сиятельства, Милостивый Государь
всепокорнейший слуга ваш
Князь Потемкин Таврический» [129].
Это официальные письма. Но было и личное письмо — привилегия Суворова.
«Я с удовольствием сердечным препровождаю Вам, мой любезный друг, милости Монаршие. Вы, конечно, во всякое время равно бы приобрели славу и победы, но не всякий начальник с удовольствием, моему равным, сообщил бы Вам воздания. Скажи, Граф Александр Васильевич! что я добрый человек. Таким я буду всегда.
Бендеры, когда Богу угодно, завтре будут наши. О! как трудно улаживать с тремя пашами и все трехбунчужными.
Прощай, Милостивый Государь, я во всю жизнь Ваш верный друг и слуга
Князь Потемкин Таврический[130].
Р, S. Еще будет Вам и шпага богатая».
Суворов был потрясен. В ответах на официальные письма Потемкина он сдержанно и с большим достоинством благодарит его.
«Высочайшее при указе Ея Императорского Величества всемилостливейшее награждение меня орденом С[вято]го Великомученника и Победоносца Георгия Первого класса в ознаменование прежней службы и за победу на баталии Рымникской над верховным визирем совершенно одержанную я имел щастие получить.
Рвение мое и усердие к службе Императорской пребудут по конец дней моих со мною. Остаюсь с глубочайшим моим почтением и преданностию
Светлейший Князь, Милостивый Государь
Вашей Светлости
нижайший слуга
Граф Александр Суворов Рымникский Ч. 8 ноября 1789 году. Берлад».
Второе письмо по поводу получения алмазных знаков к андреевскому ордену сходно с предыдущим. Но было, не могло не быть еще одно письмо — ответ Суворова на личное послание Потемкина. К сожалению, оно не сохранилось. Что мог сказать Суворов? Какими словами выразить свою признательность, если в порыве восторга он писал Василию Степановичу Попову: «Насилу вижу свет от източника радостных слез. Могу ли себе вообразить? Верить ли? Бедный, под сумою, ныне... Но в последнее, настоящее время! Долгий век Князю Григорию Александровичу!
Увенчай его Господь Бог лаврами, славою. Великой Екатерины верноподданные, да питаютца от тука Его милостей. Он честный человек, он добрый человек, он великий человек! Щастье мое за него умереть!» (Письмо от 8 ноября). На другой день в письме тому же Попову (о пересылке денег ему самому и его племяннику князю Алексею Горчакову) снова прорывается волнующее Суворова чувство: «Не до денег! Один кусок лент Князь Григорья Александровича дороже всех моих деревень!»
Красноречиво письмо Суворова и к дочери: «Comtesse des deux Empires >(Графиня двух империй (франц.). Иосиф пожаловал Суворову графское достоинство Священной Римской Империи, а Екатерина, по представлению Потемкина возвела Суворова в графы Российской Империи с почетным наименованием «Рымникский».) любезная Наташа-Суворочка! a cela >(В этом [франц.]) ай да надобно тебе всегда благочестие, благонравье, добродетель. Скажи Софье Ивановне и сестрицам: у меня горячка в мозгу, да кто и выдержит. Слышала, сестрица душа моя, еще de ma Magnanime Mere >(От моей Высочайшей Матери [франц.]) рескрипт на полулисте будто Александру Македонскому. Знаки Св. Андрея тысяч в пятьдесят, да выше всего, голубушка, Первый класс Св. Георгия. Вот каков твой папенька. За доброе сердце, чуть право от радости не умер» (8 ноября).
Конец 1789 г. был одним из самых счастливых в жизни Суворова. Он едет к Потемкину и 2 декабря спешит поделиться новой радостью с дочерью: «С полным удовольствием провел я несколько дней в Яссах и там был награжден одною из драгоценнейших шпаг». Получив из рук Потемкина шпагу с надписью «Победителю Визиря»— последнюю награду в длинном ряду отличий за Фокшанскую и Рымникскую победы, Суворов не забывает о своих соратниках: «Светлейший Князь, Милостивый Государь! Дерзаю приступить к позволенному мне Вашею Светлостию. Действительно боюсь, чтоб не раздражить... другой список так же не мал, но, Милостивый Государь! где меньше войска, там больше храбрых. Последуйте Вашему блистательному великодушию». (3 XII. 1789 г.) Представления были уважены.
Книга В.С. Лопатина «Суворов» — третья по счету биография великого полководца, выпущенная в серии «ЖЗЛ». Можно ли сказать что-то новое о генералиссимусе, стоящем среди первых военачальников мира?Автор считает, что можно. Ведь если одни называли князя Италийского, графа Суворова-Рымникского полудиким героем, кровожадным Аттилой и вандалом, то другие считали его Рембрандтом тактики, волшебником войны и спасителем Европы. Но кем же был на самом деле этот легендарный полководец?На основе архивных документов и воспоминаний современников В.С.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.