Супруги Харрисон поздравляют Вас - [3]

Полумрак. Сияние потолочных светильников приглушено, так что по углам полупустой гостиной таятся притихшие тени.

Полумрак. Знаешь, почему? Тебе даже не нужно оглядывать комнату, чтобы догадаться, что окон и здесь тоже нет. Что за чёртов дом! Может, это психушка?

На стене слева внезапно ударяют часы: д–д–уо-о–м–м!

Дельная мысль! Он поворачивает голову: половина десятого. Утра, надо полагать. Своих электронных часов он пока не обнаружил, так что о времени суток можно догадываться только по внутренним — биологическим.

Итак, половина десятого утра. Он проснулся в неизвестном ему доме без окон, без дверей («нет, ну двери–то, надеюсь, тут есть»), рядом с какой–то странной девкой, которую дико, зверски трахнул, совершенно не собираясь этого делать. Он не знает даже, как её зовут; не помнит, как сюда попал.

Напоминало описание сцены из его любимых текстовых квестов. Только не появилась менюшка с вариантами последующих действий на выбор.

Во! Нужно найти телефон. Мобильник был в джинсах, так что ему в любом случае следует отыскать свою одежду и побыстрее.

— Ты нашел туалет, милый? — донеслось из–за двери спальни.

— Нет ещё. Ты не знаешь, где мои джинсы, дорогая? — отозвался он.

Если эта шиза думает, что он её муж, не стоит её разочаровывать. Мало ли как она может среагировать, если он заявит, что видит её первый раз в жизни.

Брачная ночь… Он — муж?! Что за бред!

Но кольцо, невесть откуда взявшееся на пальце, когда он поднёс к лицу руку, совершенно определённо утверждало: да, парень, ты женат. Поздравляю!

Кольцо странное. И хотя оно надето на тот самый палец, на который положено, но это кольцо меньше всего напоминает обручальное. Это не золото. И не серебро, хотя чем–то похоже. Может быть, платина?

— Зачем тебе джинсы, Дик? — обрывает она его мысли.

Откуда в его чёртовом дырявом кошельке взяться деньгам на платину? Нет, это не платина. Рифленое кольцо. О! а тут ещё и надпись выгравирована, кажется, изнутри. Но разве при таком освещении что–нибудь разберёшь…

— Хочу сходить за сигаретами, — бросил он ей, отправляясь на поиски туалета.

— Ты же вчера купил целый блок, — услышал, проходя мимо шкафа.

Что? Иди ты к чёрту, идиотка!

Остановился, раздвинул дверцы. Пусто, совершенно пустой шкаф. Даже скелета нет.

Подошёл к гардеробу, раздвинул двери. Вот они, его джинсы, на прищепках плечика. Вот рубаха, туфли. Здесь же его брюки и ещё пара рубах. Пара её юбок, несколько блузок, плащ.

«Да мы бедны, как церковные мыши, милая!»

Телефон, который он достал из кармана джинсов, неожиданно включился, вопреки всем законам жанра. Отлично, значит, он, во всяком случае, не пленник в этом чёртовом доме, как уже начал было думать. Часы. Да, половина десятого утра. Ну что ж, теперь отлить и — подальше отсюда.

Он перебросил одежду через плечо и вышел в арку. Открыл ближайшую дверь: комнатушка — маленькая и совершенно пустая. Тёмная, разумеется. Потому что — да, никаких окон. Следующая дверь закрыта на замок. Через замочную скважину не видно ничего, кроме мрака за дверью. А ещё из неё тянет странным запахом. Точнее — вонью. Тошнотворной вонью старого затхлого помещения, в котором то ли хранится тухлятина, то ли сотворено искусственное болото. Может, здесь у нее и спрятан тот самый скелет, который обычно хранится в шкафу?

«Нет, надо валить отсюда. И чем быстрей, тем лучше. Не нравятся мне ни этот дом, ни его хозяйка».

Следующая дверь — ванная, следующая — туалет.

Он быстро пописал и перешёл в ванную; закрыл дверь на защёлку, включил воду посильнее. Прежде всего снял с пальца кольцо и, вглядываясь, кое–как различая микроскопические буквы, прочел: «Навеки мой».

«Ага, твой, как же!..»

Сунул кольцо в карман джинсов, забрался в овальную ванну. Поплескался под душем, смывая с причиндалов густую липкость, кое–где уже схватившуюся корочкой. Умылся кое–как; пальцем («а чёрт его знает, где тут моя щётка») почистил зубы. Сразу стало легче и веселее.

Только–только взялся за телефон, как в дверь постучали.

— Милый, у тебя всё в порядке? — спросила она.

— У меня всё в порядке, детка, — ответил он.

— Ты уверен?

Точно, больная. Если она попробует воспрепятствовать его уходу, придётся, наверное, ударить её по голове чем–нибудь не очень тяжелым.

— Ты не снимал кольцо? — в её голосе напряжение. Опять потрескивает электричество, но это уже не похоть, а… Не страх, нет. Не ужас. Не злость. Ему не удается сформулировать тональность её голоса, а лица он не видит.

— Нет, милая, успокойся.

«Что за бред, что за бред!»

— Ты снял его! — она снова стучит в дверь — уже, кажется, кулаком. — Открой!

— Э-э… — он ведь даже не знает, как её зовут. — Я под душем, детка. Сейчас выйду, через минуту.

Но она не унимается, долбит в дверь, всё сильнее и сильнее, так, что того и гляди пробьёт её насквозь.

Идиотизм!

Но как она узнала, что он снял это чёртово кольцо? Впрочем, да, эти психи — они бывают так чувствительны. Ладно, лучше не раздражать её лишний раз.

Он достал из кармана кольцо, надел его обратно на палец.

Удары тут же стихли, и, неуверенно бухнув в дверь ещё пару раз, она, кажется, присмирела.

— Ты успокоилась? — спросил он.