Супершпион, числящийся в мертвых. Самые искусные воры - [26]

– Я нервничаю. Это новое ощущение. Раньше я никогда так не нервничал из-за другого человека. Может, причина в том, что я поздно женился. Может, такое чувство возникает, когда матери рожают детей, а мужчины становятся отцами. Кажется, что я втянут в гигантский заговор. Весь мир против Маккоркла.

– Если ты еще скажешь, что весь мир против Падильо, я, пожалуй, соглашусь с тобой. Не все так просто, знаешь ли.

– Что? Ты о мире? Естественно, не просто.

– Нет. Я о том, что нам предстоит завтра.

– Не понял.

– Я дам задний ход и предложу им Димека.

– Ты нашел вескую причину?

– Причина есть. А уж какой она им покажется, роли не играет.

– И что это за причина?

– ФБР.

Вновь в дверь постучали. На этот раз герр Хорст и официант принесли ужин. Герр Хорст уже собрался налить мне марочного вина, оно шло у нас по тридцать долларов за бутылку, но я остановил его.

– Пусть пробует герр Падильо. Я после «мартини» ничего не различаю.

Падильо пригубил вино, одобрительно кивнул, и герр Хорст наполнил наши бокалы. Официант положил еду на тарелки. Что мы ели, я не помню, за исключением того, что пища была горячей, а масло – твердым, как камень.

– При случае скажи герру Хорсту, что он перемораживает масло, – попросил я Падильо.

– Мы продаем много вина? – он указал на бокал.

– Не слишком. Бутылка обходится клиенту в тридцать долларов.

– А нам?

– Девятнадцать долларов и семьдесят пять центов, но мы покупаем ящиками.

– Хорошее вино.

– Так чем нам поможет ФБР?

– Мы прикроемся их вниманием к нам, чтобы подсунуть Ван Зандту Димека.

– Откуда ты черпаешь свои идеи?

– Адреса нет. Только абонентный ящик в почтовом отделении.

Я кивнул, допил вино, отодвинул тарелку и закурил. Пятьдесят седьмую сигарету за день. В рот мне словно сунули клок гнилой соломы.

– Мы говорили о ФБР... мистере Гувере и его молодых, обходительных сотрудниках. Теперь они на нашей стороне?

– Да. Во всяком случае, на несколько ближайших дней. Я намерен попросить у них защиты.

– Защиты от кого?

– Мне есть кого назвать.

– Мне тоже, но на ком ты остановишься?

– На торговцах оружием.

– Это ребята шустрые. Естественно, из Африки?

– Ты абсолютно прав.

– А из-за чего они окрысились на тебя? Карабины со спиленным бойком или песок в космолине?[7]

– Космолин уже не применяют. Его заменили какой-то графитовой пастой. Она легче сходит.

– Любопытно. Но ФБР надо бы предложить что-то более весомое.

– Я собираюсь рассказать им об Анголе.

– Ага.

Падильо откинулся на спинку дивана, уставился в потолок.

– Что тебе известно об Анголе?

– Португальское владение в Западной Африке. В Южном полушарии. Не слишком ладит с Конго.

– Потому-то я и переадресовал партию оружия. Уже оплаченную партию.

– Понятно.

– Оружие предназначалось для наемников, которых готовили в Анголе для боевых действий в Конго.

– Не следовало их вооружать.

– Я подумал о том же. Кроме того, мне не хотелось создавать лишние трудности для дипломатов Португалии и Конго.

– Тем более что отношения между странами и так напряженные.

– Вот именно.

– И надолго ФБР поверит тебе?

– По меньшей мере, на несколько дней.

– И кто же нацелился на тебя?

– Португалец, заплативший за оружие и подготовку наемников. Он действительно существует. Я даже имел с ним дело.

– И ФБР защитит тебя от него?

– От его агента... или агентов.

– С какой стати?

– Потому что в обмен на защиту я расскажу им о моих сделках с оружием. Тех, что я довел до конца.

– И если Ван Зандт спросит, почему ты не можешь убить его, ты ответишь, что попал «под колпак» ФБР.

– А чтобы найти доказательства, им потребуется лишь оглянуться. Мальчиков Гувера не заметит только слепой.

– Но мы предложим им замену.

– Димека. И выйти на него они смогут лишь через меня, гарантировав жизнь Фредль.

– Чего стоят их гарантии.

– Ничего лучшего я придумать не могу. Мы потребуем, чтобы тебе предоставили возможность говорить с Фредль каждый вечер, вплоть до вторника. Или они соглашаются, или на сделке ставится крест.

– Торговаться-то нам не с руки.

– Я это знаю.

– Если ФБР сядет нам на хвост, они попытаются возложить на нас вину за покушение. В этом деле они – лишние.

– Я думаю, мы сможем избавиться от них, как только африканцы убедятся, что ФБР опекает нас, как наседка – цыплят. Большего нам от них и не нужно.

– Ты возьмешь семьдесят пять тысяч?

– Конечно. Нам же расплачиваться с этой троицей.

– А как ты задействуешь оставшуюся пару – Прайса и Шадид?

– Один будет работать с Димеком, второй – с нами, когда мы поедем за Фредль.

– Если выясним, где они ее прячут.

– Об этом можешь не беспокоиться.

Я покачал головой.

– Мне бы твою уверенность.

Мы договорились встретиться в десять утра. Падильо решил остался в салуне, а я отправился домой. Благо пошел уже двенадцатый час ночи. На Коннектикут-авеню повернул налево. Пешеходы встречались редко, погода стояла сухая и прохладная. Октябрь – не лето. Легкий ветерок гнал по асфальту мусор. Мужчина в солдатской шинели времен второй мировой войны пожаловался, что голоден, и я дал ему четверть доллара. Он поблагодарил и зашагал прочь. Я же думал о том, что скажу Фредль при встрече, чтобы она посмеялась и побыстрее забыла о случившемся.

Но в голову полезли совсем другие мысли, ибо в тот момент я ничем не мог помочь Фредль, да и благополучный исход казался весьма и весьма проблематичным. А потому мне не оставалось ничего другого, как переставлять ноги да прислушиваться к звукам вечернего города и скрежету собственных зубов. Идти я мог только домой. Слушать – только себя. И ждать, мучаясь неизвестностью.