Суперпрочность - [85]

Бель вряд ли увидит в своей форточке «поздравляю», но знать, какой очередной сюрприз к ней прилетел, нужно. Она собралась с духом, вдохнула, взяла телефон и… Банк рассмотрел их заявку быстрее, чем за тридцать дней, и перечислил честно заработанные денежки. Долги гасились сами и сообщали об этом тоже сами, в виде смс-ок.

Деньги, всё же, нужная штука! Когда их нет, ты вынужден придумывать себе безденежное выживание: подъедаешь старые запасы круп и консервов; убеждаешься, что сухарь — тоже вполне себе хлеб; стараешься не выходить в мир, полный искушений купить что-то ненужное; стараешься ничего не хотеть. Когда деньги появляются, ты точно знаешь, что делать — тратить. Не то чтобы жизнь хороша, но жить хорошо, хоть и ненадолго. Так много всего можно сразу! Только практически ничего не нужно, потому что давно всё есть, и в этом большая проблема. Бель отправилась в магазин, надеясь порадовать себя вкусненьким в честь избавления от недобрых-неласковых коллекторов, а вернулась с обычными йогуртами. Разве что черешни купила, пока сезон. Когда на полках всего много, надо выбирать. Шаришь глазами по конфетам, как бы наедаешься, и уже не хочется. Мама рассказывала, что в «их времена» в магазины ходить было очень удобно: два вида колбасы, «Докторская» и «Любительская», конфеты «Золотой ключик» и «Раковые шейки», шоколад «Алёнка», лимонад «Буратино». Мама помнила ассортимент практически наизусть и уверяла, что в «их времена» в магазин ходили добывать, а не выбирать. Принципиальная разница! Теперь сложнее…

Изабель вызвала запаршивевшему коту на завтра ветеринара, накупила маме яблочного пюре и поехала её радовать. После вынужденного безденежного затишья закипела кипучая буча. Бель звонила и писала всем пострадавшим о счастливом разрешении проблемы. Ей отвечали, что коллекторы продолжают нападать. И ей звонили коллекторы, и на уверения, что долг погашен, отвечали грубым посылом. Бель звонила в банк и уговаривала, чтобы её избавили от цепных псов. Банк говорил, что для этого потребуется некоторое время, пока по цепочке пройдёт информация. Она ругалась, что это несправедливо. Но главное — Бель была занята чем-то настоящим, годным для жизни. Она так много говорила в этот день, что даже немножко осипла с непривычки.

* * *

— Опять меня в карцер посадили, — ворчала мама.

— Мама, за просто так в отдельную палату без права выхода не помещают. Это вообще считается VIP бокс, с персональным санузлом. За него надо или очень дорого заплатить, или изрядно похулиганить.

— Опять тебе на меня наговаривают, — буркнула мама в ответ, убирая в перекошенную тумбочку баночки с пюре. — Сигарет мне привези в следующий раз. И почитать чего-нибудь.

— Что, например?

— Судя по сроку моего тут заточения, «Сагу о Форсайтах» Голсуорси, все тома.

— Может, ещё сборник трудов Ленина, все двадцать пять томов? — усмехнулась Бель.

— Будешь меня больничками истязать — и до него доберусь. Меня в общий холл смотреть телевизор не выпускают. Сижу тут, как мышь запечная.

— Так вот же у тебя телевизор на стене! — удивилась Бель.

— Он отключён, я пробовала. Я ж тебе говорю — карцер!

Бель подошла к телевизору, нажала кнопку включения — ничего. Заглянула за него. Вилка вынута из розетки. Включила, нажала кнопку. Экран засветился очередным сериалом ни о чём.

— Что ж ты не попросила кого-нибудь? Тебе б давно включили!

— Я на них обиделась и с ними не разговариваю. В суд на них надо подать за лишение личности свободы передвижения! Вон, смотри, что со мной сделали! — и она показала Бель фиолетовые синяки на запястьях, видимо, оттого, что привязывали к кровати.

— А что им было делать? Отдать тебя в заведение, где есть смирительные рубашки, не оставляющие таких отметин?

— Ты как с матерью разговариваешь? Попридержи язык! — сказала мама сурово, как будто Бель семь лет и она притащила из школы двойку.

— Прости, но тебя на самом деле могли отправить. Постарайся, пожалуйста, больше так не делать! — попросила Бель.

— Как не делать? У меня пошла аллергическая реакция на их капельницы, а они, вместо того чтобы лечить, привязали к кровати полотенцами и держали несколько дней! Чуть не погубили твою мать, мать твою! Или ты опять веришь их россказням?

— Я приезжала в тот день и лично извинялась перед женщиной, которую ты пыталась выковырять из кровати ночью и которой вывихнула лодыжку.

— Правильно! Валите всё на хрупкую пожилую женщину! И уткой я кидалась, и тумбочку я сломала, и лодыжки повывихивала. Нашли себе Геракла! — тихо ответила мама, не глядя на дочь.

— Тебе книги в итоге везти?

— Теперь уж ни к чему! Окно в мир есть — проживу как-нибудь, — сказала мама и погрузилась в сериал.

Она смотрела телевизор как-то странно. Словно сама уходила туда, «за стекло», и отключалась от всего остального мира. Бель называла это «жить в телевизоре». Когда мама смотрела что-то, ей нельзя было дозвониться, она не открывала входную дверь. Словно душа её оставляла тело лежать на диване, а сама сбегала в глупый придуманный сюжет. Бель попрощалась, но мама не ответила, лишь слегка махнула ей рукой.

* * *

Вечером от мамы прилетело смс: «Сигареты не забудь». От Катьки сообщение в мессенджер: «В связи со счастливым прибавлением денег в карманах, радости на лицах и моим отсутствием в бабьей хатке, предлагаю встретиться на сей раз у меня в Тарусе. В наличии: тот же деревянный домик, но с новой крышей; те же мама и папа, которые не любят мешать молодым; как обычно, лес, речка и комары, жадные до столичной кровушки. С собой желательно привезти хлеба и шашлыков. Папа нам нажарит. Жду вас в субботу. Кто приедет?»