Суперпрочность - [38]

— Изабелла Борисовна, вы знаете, что такое субординация? Почему вы нарушили свои должностные обязанности и общались с клиентом на нерабочие темы? — спросил грозно генеральный директор.

— Я общалась на рабочие темы, по поводу проекта, в котором принимала участие. Клиент сам сообщил мне о том, что у него нет претензий по срокам, — ответила Бель, глядя ему прямо в глаза и удивляясь собственной наглости.

— Вы раскрыли клиенту наши планы по увольнению менеджера проекта. Это внутренняя информация, которая не подлежит разглашению! Вы подписывали соглашение о неразглашении! Напомнить его содержание? — чеканил генеральный и плевался слюной.

На лбу его каплями выступил пот. В глазах руководительницы и кадровички Изабель увидела самый настоящий животный страх: похоже, они нечасто видели начальника в таком состоянии. Она же была в его кабинете впервые: рядовые сотрудники видели «главного» редко, пару раз в году, по праздникам, и то далеко на сцене. Кажется, терять ей было теперь нечего.

— Не нужно напоминать, я помню, — ответила Бель и стала цвета своих алых перчаток, понимая, что, и правда, была не права, сболтнула клиенту лишнего.

Раньше бы она никогда себе такого не позволила. Ни звонить клиенту, ни препираться с кадровичкой, ни тем более отвечать вот так нахально генеральному директору без «лишней капли» она бы себе никогда не позволила. Разве что поплакала бы тихо в уголке о несчастной судьбе уволенных и написала им сочувственные сообщения, но сегодня на неё что-то нашло. На корпоративах она всегда пила только сок, чтобы случайно не высказать по случаю всё, что думает о руководстве, и не нажить себе неприятностей, и вдруг… Наверное, из-за того, что она сама была бы на месте уволенных ребят, если бы не случайное везение.

— Решите втроём этот вопрос и сделайте соответствующие выводы, — гаркнул генеральный. — Я не могу позволить себе работать с людьми, которые ставят под угрозу компанию и её ключевых клиентов!

* * *

Из отдела кадров Бель вышла с зелёной трудовой книжкой в руках, где значилось, что по соглашению сторон её трудовые отношения прекращены.

— Мне срочно нужны три новых сотрудника! — сказала за её спиной Наталья Андреевна. — Без троих разом я проекты не потяну!

— Справляйтесь! — рявкнула синяя мымра. — Распустили оглоедов, разбаловали, сами виноваты!

* * *

Внутри у Бель опять была звенящая пустота. Сколько же там места, чтобы так звенеть! Она ведь поступила правильно, заступилась за всех, но теперь из-за этого «правильно» совершенно непонятно, что они вчетвером, Саймон, Малышка, мама и сама Бель, будут есть? И чем платить кредит? И где искать работу? Она очень расстроилась и к своему потерянному месту подходила опечаленная.

— У кого есть пакеты или коробка? — спросила Бель у ребят.

— Что, и тебя? Одним днём? — спросила с тревогой соседка справа.

— Конечно! Я же говорил, — ехидничал толстощёкий корректор.

— Можно я по-быстрому свой монитор на твой поменяю? У тебя цвета лучше, — попросил сосед слева.

— Делайте что хотите! Теперь это всё ваше!

Её нехитрые пожитки: кружка, ежедневник, кактус, фотография Саймона, две пары офисных туфель, светлые и тёмные, женские мелочи и надаренные ей за годы работы на праздники рамки, фигурки, свечки — уместились в одну небольшую коробку. Остатки запасов чая, кофе, пряников и леденцов Бель раздала ребятам.

* * *

Вернувшись на своё рабочее место под пальмой у окна, Наталья Андреевна долго сидела молча, держась за голову, потом снова собрала ребят около своего стола.

— Ну что ж. Сегодня у нас день плохих новостей, потом хороших новостей и потом ещё раз плохих новостей. Хорошая: клиент подтвердил, что изменил своё намерение. Руководству удалось договориться, неустойку взыскивать клиент передумал, а значит, премия у нас всех будет. Но при этом от нас решила уйти лучшая сотрудница, Изабелла Бельская. Жаль, что это происходит в такое непростое время, и жаль, что это вообще происходит. Нам было приятно работать с вами, Изабель!

* * *

Когда к офису подъехал огромный джип Константина Андреевича, во дворе оказалось довольно много людей. Коллеги помогли вынести коробку из офиса.

— У вас тут запоздалая майская демонстрация? — спросил профессор, когда Бель открыла дверь машины.

— Нет, несвоевременное увольнение, — печально улыбнулась она в ответ.

— Надеюсь, не ваше?

— Как раз моё.

Бель обернулась, чтобы попрощаться с ребятами, и вдруг кто-то начал хлопать в ладоши, и скоро уже все во дворе аплодировали, громко, как в театре после хорошего спектакля.

— Спасибо, Белка. Ты настоящий друг! Удачи тебе! — сказал ей бывший сосед слева.

Белка поскорее скрылась в машине, чтобы никто не видел её слёз.

27 мая, ночь

По дороге Бель сняла перчатки. Обе кисти стали кукольными.

— Теперь можно перчатки и не носить, — вздохнула она и убрала перчатки в сумочку.

— Вы, кажется, не собирались увольняться. В наше время это довольно смелое решение, которое нужно хорошо обдумать! — беспокоился профессор.

— А я сама и не увольнялась. Мне сделали предложение, от которого я не смогла отказаться.

— Хорошее?

— Прекрасное! Покинуть компанию немедленно и подобру-поздорову. Когда предлагает наша кадровичка, уйти так хочется, что отказать ей просто невозможно! Её, похоже, на этом месте только для этого и держат, чтобы от одного её вида людей в дрожь бросало. А уж если заговорит, то только молиться, чтобы побыстрее избавить от визга пилы свои уши. Не хочется вспоминать, — призналась Бель.