Суперпрочность - [39]

— Не хочется — не вспоминайте. Отдохните пока. Музыку включить? — предложил он.

— Я в наушниках, спасибо. Вы как подгадали, что сегодня мне понадобится доставка до дома!

— Ну, уж поверьте, дара провидца у меня нет, иначе я бы о нём непременно знал!

— Может быть, это только начало, — улыбнулась Бель.

— Нет уж, увольте! Ванговать мне совсем не хочется. Лучше не знать о том, что ждёт впереди. Предпочитаю сюрпризы! — воскликнул профессор.

— Приключения, — согласилась Бель.

* * *

Она вежливо отказалась от предложения профессора донести коробку и скоро вышла во двор с Малышкой на поводке. В сквере они присели на её любимую скамейку. Сирень, которая ещё недавно зацвела, уже покрылась редкими коричневыми высохшими цветками. «Как же быстро всё проходит! Как мало времени дано, чтобы цвести. Лишили меня старушки в этом году весны», — подумала Бель.

— Вам удалось что-то понять? — с надеждой спросила она.

— На сей момент только то, что это технологии, недоступные современной научной мысли. И это меня, пожалуй, запутало ещё больше, — признался профессор. — Раньше я сталкивался только с ментальными изменениями после бесед с нашей с вами парочкой, к которым я отношу и проблему, возникшую у моего знакомого, сошедшего с ума. Физических изменений я никак не мог предположить. Возможно, мне просто нужно больше времени, чтобы разобраться.

— Возможно, — печально откликнулась Бель, сознавая, что на самом деле понять это невозможно.

— Вы понимаете, как это происходит? Каждый день понемногу?

— Нет, Константин Андреевич, непонятно, как. В какой-то день не меняюсь вовсе, иногда изменения небольшие: один палец, например, а иногда огромные, как сегодня — обе кисти разом. Я думала сначала, что это от воды. Проверила — увы, вода тут ни при чём.

— А вы что-то чувствуете, когда происходят изменения?

— Да. Покалывание, как при онемении. Так бывает, когда ногу отсидишь, например. Сегодня кисти кололо так сильно, что хотелось снять перчатки и посмотреть немедленно, но вокруг всё время было много людей, — вспомнила Бель.

— Конечно, если у вас сегодня было такое неприятное «приключение», то изменения должны быть значительные, — сказал профессор.

— Почему вы так думаете? — удивилась она.

— Как я помню из вашего рассказа, миссис Дороти Деус предупреждала вас, что меняться вы будете постепенно. Когда вам будет от чего-то нестерпимо больно, вы будете становиться прочнее. Помните? Видимо, число изменений прямо пропорционально душевной боли, которую вы испытываете.

— Помню, но я не думала, что это так буквально! Дело в том, что моя жизнь довольно странно устроена, и больно бывает очень часто. Просто такая судьба: у кого-то через тернии к звёздам, а у меня через тернии к покою, и большего не надо, — пояснила Бель.

— Ни боль, ни радость не могут быть перманентными. Миг или чуть больше. Человеческий организм устроен так, что не может долго испытывать крайние эмоции, выгорает.

— Да, конечно, не постоянно, но довольно часто. И, знаете что, вы ведь совершенно правы! Конечно! Колет всегда, когда я чувствую боль в груди. Когда происходит что-то такое, что не зависит от меня и с чем я не могу справиться, я испытываю такую физическую боль, и сразу где-то начинает покалывать! — воскликнула Бель и развернулась к профессору, готовая его расцеловать, но сдержалась.

Всё так просто! Как она раньше не замечала этой явной связи! Сколько боли — столько куклы!

— Что ж, пока мы будем со всем этим разбираться, вам надо научиться не реагировать так остро. Возможно, вам придётся продержаться до следующей встречи с необычной парочкой целый год. Они могут посетить ещё несколько мероприятий в разных городах и странах. Если я пересекусь с ними раньше, то, конечно же, непременно сообщу вам. Но этого может и не случиться! Вот конгресс религиоведов они удостаивают своим присутствием всегда, — обнадёжил её профессор.

— Я уже прикинула, что такими темпами не протяну и нескольких месяцев. У меня на самом деле так устроена жизнь, что избежать боли совершенно невозможно! Я какая-то особенная, меня словно специально несёт туда, где поджидает боль. Как сегодня, неожиданно! — переживала Изабель.

— Или, может быть, вы всё слишком остро воспринимаете? — предположил профессор с сомнением.

Изабель ненадолго задумалась, стоит ли ей говорить слишком много, но потом решила, что человеку, который знает о твоём «окукливании», можно говорить всё, и она, последовательно загибая пальцы, пересказала кратко события, произошедшее за девятнадцать дней после той роковой встречи. Профессор был обескуражен.

— Как же можно так жить? Это у вас период такой? — удивился он.

— Это у меня жизнь такая! Вся жизнь у меня такая. То взлёт, то посадка. С детства. Нет, бывают иногда периоды некоторого затишья, но теперь, как назло, всё навалилось. Одно к одному. Утром по дороге на работу я и представить себе не могла, что уеду с трудовой книжкой. Когда соседи пожарных вызвали, я вообще к планетарию подходила, уверенная, что скоро буду любоваться на небо в алмазах. И так чаще всего. Всё это происходит помимо меня, само по себе. Траблы впрыгивают в мою жизнь ниоткуда, без спросу…