Супер «Б» с «фрикадельками» - [26]

Супер «Б» загудел. Кое-кто тоже пытался, прячась за чужие спины, выкрикивать: «А почему это самое дорогое, самое ценное? Почему не просто ценное?! Это же грабеж!» — но Вовочка был, как скала, непоколебим.

— Нет! Самое дорогое, самое ценное! В этом весь смысл!.. И если бы это кто-то один сделал — ничего особенного. А если весь класс, все без исключения, это же — супер! Будет потом что детям, внукам, правнукам рассказывать! Весь класс подарил сиротам не просто подарки, а самое дорогое, самое ценное, что у каждого было! Вы подумайте — такого же никогда не было! За все тысячелетие! Чтобы дети — целый класс! — в день Святого Николая, вместо того чтобы получать подарки, дарили другим детям самое дорогое, самое ценное, что у них есть. Никто до такого просто не додумался! Гарантия! Это же будет подарки тысячелетия! Понимаете?!

— А что?! Это таки с-супер! — сказал Супер-Джон.

— Однозначно! — поспешил подхватить Вася Цюцюрский, потом вздохнул и добавил: — Правда, папа меня убьет, если я свои часы отдам…

— Неужели твой папа такой миллиметровый?! — презрительно фыркнул Супер-Джон.

— Нет… Но… А! Скажу, что потерял. Может же человек потерять часы. Правда?

— Еще бы! — крикнул Стасик. — Фотоаппарат можно тоже потерять.

— Только — одно условие! Предупреждаю! Если кто-то схитрит, отдаст то, что ему по барабану, до лампочки, того Святой Николай накажет. Я загадал!.. Может, кто-то не верит. А я верю!.. Это, кстати, не моя идея. Мне ее подсказал один святой человек.

— Какой человек?

— А я вчера в Лавре был. Брата из Жмеринки на экскурсию водил. Встретил там этого человека… Конечно, проверить будет невозможно. Все зависит от нашей совести. Но именно на этом уровне происходит связь с силами непостижимыми — с чистой ли совестью перескочите вы в третье тысячелетие? Действительно ли наш класс — Супер «Б»?

— Правильно! — сказал Супер-Джон. — Это историческое событие!.. Мы запишем ее на папирусе. Мой папа привез из Египта несколько папирусов с рисунками пирамид, Сфинкса и фараонов. Один подарил мне. Я его для этого отдам. Напишем, все подпишемся, свернем в свиток, засунем в алюминиевую трубку, засмолим и закопаем на Трухановом острове… А через пятьдесят лет выкопаем — в день Святого Николая две тысячи пятидесятого года! — воскликнул Вовочка. — Чтобы уже не только дети, а и внуки были у каждого. И увидим, по совести ли мы прожили свою жизнь в третьем тысячелетии, не стыдно ли нам будет смотреть в глаза детям и внукам нашим.

— Однозначно! — как всегда, сказал Вася Цюцюрский. И никто-никто не знал, что у него в этот миг было у него на душе…

Весь Супер «Б» в эту ночь спал беспокойно. Что не говорите, а расстаться с самым дорогим и ценным для тебя нелегко. Проследить все, что кому снилось, мы, понятное дело, не сможем. Но в сон Васи Цюцюрского давайте заглянем.

Снилось Васе, что идет он голый, в одних трусах, босиком по белому заснеженному полю, но холода совсем не чувствует. Идет к церкви, которая поблескивает золотыми куполами и крестами на небосклоне. И так ему печально, так совестно, что плакать хочется. А от церкви навстречу ему идет кто-то в белом, приближается, и уже видит Вася, что это дед в белой шубе расстегнутой, в рубашке-вышиванке под ней. А на голове — смушковая шапка. Кто это? Дед Мороз? Санта-Клаус? Но ведь же ни Дед Мороз, ни, тем более, Санта Клаусы рубашек-вышиванок не носят. И вдруг Вася осознает, что это же Святой Николай, которого так уважают у нас в Украине.

«Правильно! Святой Николай! — улыбается, приблизившись, дед. — Что, Вася, совесть замучила? Каяться в церковь идешь?»

«Ой, не говорите, Святой Николай! — вздыхает Вася. — Вляпались мы со Стасиком! Я сказал, что для меня самое дорогое — часы, а он — что фотоаппарат. А в действительности вранье же это. И для него, и для меня самое дорогое — солдатики, в которых мы до сих пор играем. И у меня, и у него целые армии этих маленьких пластмассовых солдатиков… Да разве можно было признаться, что мы, здоровенные лбы — шестиклассники, в солдатиков все еще играем. Что делать не знаю. Что делать не знаю. И с часами, и с фотоаппаратом мы засветились. Теперь, если правду сказать, подумают, что нам жалко стало часов и фотоаппарата…»

«— Однозначно! — сказал Святой Николай. — Так и подумают. Выход, кажется, только один…»

«Какой?»

«А ты не догадываешься?»

«Неужели и часы, и солдатиков отдать?» — едва не заплакал Вася.

«Однозначно!» — улыбнулся Святой Николай.

На этом Вася и проснулся.

Стасик и Вася были соседями, жили рядом, на одной площадке. И через пять минут, даже не позавтракав, Вася уже звонил в двери к Стасику.

— Что такое? Почему так рано? Я еще и не умывался! — изумился взлохмаченный Стасик.

— Стас! Я буду признаваться! — трагически сказал Вася.

— В чем?

— В брехне! И часы отдам, и… солдатиков!

— Ты что — с кровати упал, головой ударился?! Чтобы все ржали?

— Пусть ржут!.. А мне неприятности на все тысячелетие для всего моего рода не нужны!

— Ты в это веришь?

— Верю! Если кто-то серьезно сглазит, не отмолишься. Это факт! Ты же помнишь, мы читали, какие несчастья постигли тех, кто открыл гробницу фараона. Мне это не нужно! Не хочу я! Не хочу! Не хочу!